Блудный брат

– Ты ничего не понял, – снова рассмеялась она. – Как можно умереть, если ты – часть Его мысли? Он без труда снова возродит тебя к жизни, ведь Он беспрестанно заботится о тебе! Здесь много тех, кого глупые смертные пытались убить. – Она скосила взгляд на соседнюю лестницу, по которой в этот момент поднимался Клауд с кольцом на месте разрезанной шеи. – Но они снова с нами!

Мас внимательно посмотрел на нее.

– Погоди… Ну, а ты? Почему ты помнишь меня? Почему ты не такая, как все?

Ники склонила головку ему на плечо.

– Какой ты непонятливый! Я такая же, как все, и счастлива этим. Я – часть Его души. И сейчас наш Спаситель моими устами говорит с тобой. И Он, и я, и все они – мы одно целое, лишь для удобства разделенное в пространстве на части. И мы говорим тебе – пребудь с нами. Стань частью нас, как стала твоя мать!

Мас взглянул на Ни. Прежний солдат ушел, на его месте был новый. Но мать будто бы не заметила подмены: она все также сосредоточенно растирала ему спину и плечи, словно в ее жизни не было ничего, кроме этих однообразных движений. Миа сидела подле нее с подносом, полным каких-то снадобий. Изредка, не оглядываясь, мать брала пальцами щепотку то одного, то другого, и снова погружалась в работу. Казалось, они не знакомы друг с другом.

У Маса слезы подступили к горлу.

– Они были так дружны… Моя мать любила Миа, как родную. Почему ваш великий спаситель лишил их этого чувства?!

– Зачем оно им здесь? Для них любовь бесполезна. Одна – слишком стара, другая – еще слишком юна. Они и безо всякой любви исполняют свой долг и счастливы этим. А я буду счастлива исполнить свой…

Воспользовавшись его замешательством, Ники ловко забралась ему на колени и приблизила губы к его губам.

– Что… что ты делаешь?! – Мас инстинктивно отшатнулся.

– Ха-ха! Освобождаю тебя.

Ее ладонь скользнула ему за спину. Мас услышал легкий щелчок, а затем почувствовал, что его наручники отстегнуты. Он хотел было размять затекшие руки, но Ники уже схватила их и прижала к себе.

– Я ведь знаю, ты всегда этого хотел, – горячо зашептала она, склонившись над его ухом. – На Тан-3 мы не смели сознаться в своих чувствах, потому что знали, что у них нет будущего. Но теперь перед нами лежит вечность, полная наслаждений! Наш Спаситель создал ее для нас! Ты будешь ежедневно упиваться сражениями, не боясь умереть. А я своими ласками подарю тебе отдохновение от битв. Мы воплотимся друг в друге и в тысячах других существ. Мы сольемся в Его сверхразуме!

Она попыталась поцеловать его, но Мас остановил ее.

– Ты красиво говоришь, – сказал он, пытаясь казаться спокойным. – Но это не твои слова. Не знаю, кто это там говорит за тебя – твой спаситель, или кто еще. Но ты раньше никогда не сказала бы так. Это не ты, не Ники Лас!

Ники насмешливо улыбнулась и шлепнула его по щеке.

– Какой же ты трогательный, Мас. Откуда тебе знать, какая я? Ты ведь никогда не знал женщин. Бедненький – ты считал, что болен и тебе нельзя размножаться. Как забавно: ты всю жизнь старался походить на своего грубого и бесчувственного отца, а душой был в мать – такой же совестливый. Ты добровольно отказал себе в удовольствиях, ха-ха! Пойми, наконец – нет больше ни мутаций, ни смерти, ни Тан-3, ни твоей матери. Нет даже прежнего Маса и прежней Ники. Мы с тобой перечеркнем прошлое и вместе возродимся к новой вечной жизни!

Слушая, Мас мельком взглянул через ее плечо и случайно поймал взгляд матери. Она смотрела на него всего одну секунду, думая, что он ее не видит. Встретившись с ним глазами, она поспешно отвернулась и приняла прежнее равнодушное выражение. Но Мас успел увидеть, что в ту, первую секунду, ее взгляд был другим. Он беззвучно молил о помощи, подобно узнику, запертому в пещере под огромной горой. Голос узника был тих и слаб, гора – огромна. И все же Мас услышал его, и этого было достаточно. Теперь он знал, что делать.

Он смерил глазами Ники.

– Слезь. Пожалуйста. С моего. Колена, – с расстановкой сказал он.

Ники презрительно скривилась, но все же поднялась. Мас тоже встал, незаметно для нее разминая мышцы. Он старался не смотреть в сторону матери, чтобы не выдать себя раньше времени.

– Знаешь, может, я ущербный и все прочее, но я хотя бы настоящий. А вот ты… Я вообще не знаю, что ты теперь такое. – Кивнув напоследок, он медленно направился в сторону Миа и Ни. – «Только бы, только бы она ничего не заподозрила!»

Ему хотелось бежать огромными прыжками, но усилием воли он заставлял себя шагать неторопливо – как и другие, кого он встречал и обходил по пути. Вот он почти у цели. Мать и Миа были все также погружены в работу и не обращали на него внимания.

– Ее больше нет, глупый! Это лишь ее тело! – крикнула вслед Ники. – И ты для нее – лишь одно из сотен тел, которое надо умаслить притираниями.

Мас оглянулся.

– Вот и славно. Я это люблю.