Блумсберийская красавица

Вздыхая и барабаня отъ волненія пальцами по столу, онъ проговорилъ:

— Но «на вки»! Это ужасно!й Это похоже на смерть!

— По моему, разстаться вамъ необходимо, сказалъ я:- а впрочемъ…

— Да! Да! прошепталъ Долли, поникая головой.

— Она ждетъ только, чтобы вы бросились къ ея ногамъ и поползали передъ ней на колняхъ, замтилъ я.

— Никогда! вскрикнулъ Долли, выпрямляясь и приходя въ воинственное расположеніе духа.

— Теперь все идетъ отлично, Долли. Не портите дла. Не мшайте дочери возвратиться подъ родительскій кровъ.

Красавица много изорвала бумаги, прежде чмъ написала прощальное письмо. Ей стоило неимоврныхъ усилій сдерживать свою страстную натуру, и обращаться въ «мерзкой букашк» хотя язвительно, но прилично. Только мысль, что письмо это можетъ служить со временемъ документомъ въ рукахъ судьи, дала ей силу укротить пламенные порывы, не испещрить посланія «скотомъ», «глупышемъ», и т. д. и т. д., и не смшать Долли съ грязью.

Когда преданная Мери Вумбсъ понесла письмо, Анастасія свирпо усмхнулась, воображая какъ Долли примется рвать на себ волосы, или, вдругъ окаменвъ на соф, явитъ олицетвореніе безъисходнаго отчаянія; и какъ потомъ прилетитъ и кинется къ ея ногамъ, умоляя о прощеніи и помилованіи. Красавица сильно врила въ свое могущество и ни во что ставила всхъ другихъ смертныхъ.

Но Долли не пришелъ. Напрасно она прислушивалась, напрасно ждала, — онъ не явился!

Даже Мери Вуибсъ поняла, что дло проиграно. Напрасно она совершала подвиги преданности, ежеминутно сбгая съ лстницы и подслушивая въ замочную щелочку — она даромъ подвергалась опасности и безполезно жертвовала собою.

Прекрасная лэди схватила кочергу и начала неистово колотить во угольямъ, разбивая въ дребезги горючій матеріалъ, словно это былъ Долли, котораго она хотла сокрушить за его равнодушіе и безчувственность.

Писаніе грозительнихъ посланій иметъ одно, крайне неудобное и непріятвое слдствіе: въ случа если застращиванье не произведетъ желаннаго дйствія, то стращающій вынужденъ или привести угрозу въ исполненіе, или постыдно отступить, что равняется пораженію.

Она сидла передъ каминомъ и глядла на огонь, пока у нея заболли глаза, раздумывая, что тутъ длать и какъ быть?

Если она оставитъ Долли и слдственно заберетъ свои 600 фунтовъ годоваго дохода, Долли вроятно разоритъ контрактъ, заключенный на 20 лтъ съ Твикенгенской виллой; и трехъ лтъ не пройдетъ, какъ она прочтетъ объ этомъ въ газетахъ; кто было большое утшеніе! A она, съ такимъ доходомъ, можетъ, пожалуй, хоть сдлать кругосвтное путешествіе; постить вс столицы міра, посмотрть людей, показать себя, однимъ словомъ, насладиться, какъ душ угодно, жизнію!

Непоколебимое ршеніе было принято. Она достала кошелекъ, и Мери Вумбсъ было поручено отправить немедленно письмо въ Блумсбери-скверъ. Мистеръ Икль увидитъ, что нкоторыя особы имютъ характеръ, и могутъ сдержать свое слово!

Когда папа де-Кадъ прочелъ письмо своего дитяти, онъ отослалъ его въ комнату мистриссъ де-Кадъ, сдлавъ на немъ слдующее замчаніе карандашомъ:

«Я не отказываюсь пріютить Анастасію, но она должна за это платитъ. Я думаю, что двсти фунтовъ въ годъ не стснятъ ее. Или вы полагаете, что это слишкомъ дешево?»

ГЛАВА XVI Непріятель даетъ генеральное сраженіе

Нтъ, конечно, мста, которое можно бы было сравнить съ своимъ домомъ, особенно если дома у васъ хорошо; пріятно и утшительно имть пріютъ, гд можно скрыться отъ тираніи; но я остаюсь того мннія, что старый Рафаэль де-Кадъ имлъ преувеличенное и даже нелпое понятіе о прелестяхъ своего дома.

Разнаго рода бываютъ дома. Въ однихъ — роскошь, всякое ваше желаніе заране предугадано, — въ спальн камины постоянно топятся въ холодные мсяцы; въ другихъ — бдность и нищета, доходящая до протухлаго масла за завтракомъ. Въ однихъ все просто и радушно, тутъ вы можете длать все, что вамъ угодно, никто вамъ слова не скажетъ; въ другихъ все натянуто и церемонно, и если вы сдлаете какую-нибудь неловкость, то ужь въ другой разъ васъ туда не пустятъ. Убжище, предложенное старимъ Рафаэлемъ своему любезному дтищу, составляло переходъ между убогимъ и церемоннымъ, или лучше, надутымъ домомъ.

Что касается до меня, то я, не задумавшись, скоре ршился бы жить надъ распродажей тряпокъ и костей, чмъ поселиться въ де-Кадовскомъ семейств.

Почтенный Рафаэль де-Кадъ былъ вполн способенъ содрать двсти фунтовъ въ годъ за помщеніе, которое не стоило и пятидесяти. За эту сумму я бы могъ найти себ помщеніе въ Букингемскомъ дворц.

Спросить тамъ три полотенца было бы для дома чистымъ раззореніемъ и истощило бы весь запасъ блья. За обдомъ соблюдалась строгая діэта; каждая картофелина была на счету, рубленное мясо всилось на золотники, а, пиво вымрялось бокалами.

Разъ я имлъ счастіе обдать у де-Кадовъ en famille (что у французовъ означаетъ плохой обдъ) и былъ непріятно пораженъ споромъ между Бобомъ и его маленькой сестрой изъ-за какихъ-то обглодковъ. Что за зврство, читатель, лишать дтей пищи, для поддержанія величія дома!