Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Они (либеральные протестанты – Авт.) очень много позволяют себе в плане морали, они очень много позволяют себе в плане культуры. Молитвы и богослужения уходят на второй план перед социальной деятельностью. Но есть одна очень существенная история. Последние 50, 70, 80 лет они из так называемых основателей капиталистической этики стали левыми. Они сейчас выступают с жесткой критикой капитализма, они выступают на стороне левых социал-демократических политических сил. Это то, что сегодня называется «реформатские церкви». Это кальвинисты. Это наследники, собственно, Жана Кальвина и его преемников. Вот это сейчас левые протестанты. <…> В богословском плане они, конечно, от нас гораздо дальше, чем католики. И вот это богословское различие, это богословское отступление, которое у них возникло – отказ от апостольского преемства, отказ от всего богословия, которое имело место до появления Кальвина и некоторых других людей, – привело к тому, что, собственно говоря, люди отбросили знания полутора тысячелетий и решили создать все заново. И получилось немножко наивно, немножко глупо. А самое главное, получилось много своеволия. Поэтому, конечно, богословски мы от них далеки. Но левая идея, которую высказывает сегодня на самом деле весь протестантский мейнстрим – и лютеране, и пресвитериане, и реформаты, то есть кальвинисты – это идея достаточно симпатичная. Это движение, которое, если верить Веберу, создало капитализм, сегодня практически в полном составе стало критиком капитализма.[28]

Американские пятидесятники и евангелики – другое дело. Люди, прочно стоящие на земле, они плевать хотели на вашингтонскую и нью-йоркскую политкорректность. Библию понимают буквально. Практикуют исступленную молитву, глоссолалию и публичные «исцеления» – вопреки всем скептикам. Оспорить реальность их чудес, впрочем, нетрудно: про сомнительность «иноговорения» я уже упоминал, а «исцеляют» иногда одного и того же человека от одной и той же болезни, всякий раз неизлечимой, однако «вылеченной», но все же потом вернувшейся. Проповеди и песни этих людей обычно весьма примитивны – и их удачно спародировал Фил Коллинз в песне «Jesus He Knows Me», а особенно в клипе на нее.

Но энергии у евангеликов и пятидесятников хоть отбавляй. Они постоянно устраивают массовые акции, имеют множество телеканалов и сайтов, влияют на политику и выборы в США. Конечно, вся эта энергия не могла не вылиться в Россию после открытия границ на рубеже восьмидесятых и девяностых.

Миссионеры приехали в надежде на быстрый и массовый успех. В отличие от «католиков», они не прятались и не лицемерили («традиционные» протестанты от миссии в России отказались – и это очень объяснимо на фоне их общего уныния). «Евангелисты» от неопротестантов собирали стадионы и крупнейшие концертные залы, развешивали рекламу по всем крупным городам. Некоторые центральные телеканалы показывали проповеди и собрания американских харизматов.

Конечно, православные возмущались – но их голос был почти не слышен на фоне энтузиазма властей, СМИ и интеллигенции по отношению к западным «духовным плодам», еще недавно бывшим запретными. В некоторых городах, кстати, на встречи с миссионерами приходили хотя бы потому, что это была первая в жизни возможность посмотреть на живого американца, да еще и говорящего о Библии.