Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Все это выглядело очень симпатично, но, увы, укрепило меня в давней мысли: отсутствие богословской глубины, как и глубины молитвы, заменяется у неопротестантов чувственностью, взвинченностью, искусственно вызванными переживаниями. Увы, это духовно опасный путь. В лучшем случае он заканчивается многолетней гонкой за эмоциями, за чувственным подтверждением своей «спасенности» и «богоизбранности». В худшем – разочарованием, унынием, пустотой, отчаянием.

Обо всем этом не нужно бояться честно говорить пятидесятникам, евангеликам, харизматам. Даже если мы с ними дружим и оказываемся союзниками в некоторых вопросах. Союзничество такое, кстати, вполне возможно и нужно – не в богослужении, не в молитве, не в иллюзиях «единства», не в ложных разговорах о «перегородках, не доходящих до неба», – а во взаимной поддержке против наступления агрессивного безбожия. Протестанты «второго поколения» не приемлют ни блуда, ни «однополых браков», ни сомнительных видов бизнеса, ни трансгуманистических экспериментов с природой, ни культа «открытости» перед какими угодно миграционными, культурными и информационными влияниями. Они создают крепкие семьи, ведут очень строгий образ жизни – некоторые не употребляют даже чая, кофе и кока-колы, считая их дурманящими или стимулирующими напитками. Эти люди, конечно, во многом наши союзники.

И важным мостом между Россией и «одноэтажной», верующей Америкой являются российские баптисты, евангелики, пятидесятники. Последние, кстати, вобрали за последние два десятилетия немало простых русских людей – и стали «естественными» патриотами. Лидер крупнейшего ныне объединения неопротестантов – пятидесятник Сергей Ряховский – известен своей государственнической позицией. А вот баптисты, которые ранее были более многочисленными, но стали источником большого миграционного потока, настроены к России похолоднее. Их бывший руководитель Юрий Сип-ко недавно даже сказал: «Сто лет назад Россия изгнала Иисуса, пытавшегося войти к нам в Слове Евангелия. Россия предпочла Варавву. Так и живем». Будто и не было девяти веков дореволюционной христианской истории нашего народа. Будто и сейчас ничего нет.

В общем, протестантский мир и в России, и за ее пределами очень многолик и неоднороден. В нем есть почти все, даже откровенное неверие. Есть и искреннее желание следовать за Христом – увы, соединенное с заблуждениями. Об этом не стоит забывать. Никого не отталкивая и не пугая, но и не забывая о единственной Истине, не разменивая ее на «хорошие отношения» и даже на политическое союзничество, пусть даже по временам нужное и полезное.

Экуменизм

Этим словом называется движение за объединение разных, условно говоря, христианских конфессий. Его не нужно путать с диалогом разных мировых религий – христианства, ислама, иудаизма и так далее. Впрочем, сам по себе термин «экуменизм» не случайно иногда трактуют очень широко – ведь он в буквальном смысле означает «глобальность» (от греческого слова «икумене» – вселенная). Собственно христианского в нем нет ничего. Тем не менее круг участников экуменического движения ограничен теми, кто признает Ветхий и Новый Заветы, а также учение об Иисусе Христе как Боге и человеке.

Формы это движение имеет самые разные. Я познакомился с ним в 80-е годы – сначала читая статьи об экуменизме в «Журнале Московской Патриархии», а потом сойдясь с одним из «патриархов» полуподпольной экуменической общины в СССР диссидентом Сандром Ригой. Круг его последователей был, мягко говоря, неширок – несколько дам различного возраста, пара-тройка восторженных интеллигентов. С Сандром эта публика вела многочасовые беседы на прогулках или в его комнате, где вся обстановка сводилась к кушетке, столу, паре стульев и «диссидентскому» приемнику VEF латвийского производства, по которому можно было слушать западные «голоса».

В московской коммуналке в Рижском проезде жил рыцарь. Из пятидесяти лет своих двадцать он посвятил одной-единственной цели – следовать за Христом, общаться с близкими по вере и духу людьми, молиться вместе с ними и проповедовать о Боге. Издавал «самиздатский» журнал, принимал всех, кто приходил к нему, – христиан, буддистов, атеистов. Был открыт ко всем и нередко страдал из-за этого.