Большая семья

стране. В Тихом клубе задержались у бюста Феликса Эдмундовича Дзержинского, изучали

стенд с фотографиями и текстами о его жизни и деятельности, с благодарностью отметили

паше уважение к нему и вазе под бюстом стояли живые розы, а в почетном карауле —

коммунар с поднятой в салюте рукой.

Спустились по лестнице вниз, к столярно-механическому.

Попутно заглянули в каморку биологов, обставленую аквариумами с веселыми

рыбками, набором коллекций засушенных бабочек и жуков, гербариями. В цехе чисто.

Станки обметены от пыли, опилок и стружек с еще теплыми после трудового дня моторами.

Их осматривали и трогали руками, оживленнл комментируя свои впечатления.

На прощание фотографировались группами вместе с коммунарами, благодарили

Антона Семеновича за прием и воспитание таких «ладных хлопцув» и «дзевчынэк». Меня

одарили блокнотами и карандашами, цветными фотографиями, «цукерками». У машин, окруженные провожающими, с большим подъемом спели «Сто лят».

— До видзеня! Бардзо дзенькуем!

Гости уехали. Спало напряжение. Антон Семенович, улыбаясь всем лицом, довольный моим успехом героядня, по дороге к себе говорил: «Молодец! Я знал, что ты не

скиснешь!» — Под его взглядом я покраснел, вспомнив, как по началу трусил.

— Объяви в приказе благодарность! — обратился он к шедшему рядом Камардинову.

— Есть, Антон Семенович, объявить благодарность!

Эта высокая честь был для меня радостью, как признательность самого Антона

Семеновича. Горнист трубил на ужин.

– 38 –

ШКОЛА ЖИЗНИ

Прошло еще одно благодатное лето детства. Вместе со всей детворой страны начался

и наш учебный год. Коммуна вошла в привычный ритм: четыре часа — учебе, четыре —

производству. Надели школьные юнгштурмовки, достали забытые летом учебники и

тетрадки, подчинились повседневной власти учителей.

Состав учеников пестрый по возрасту и знаниям. При всем старании учителей

подтянуть отстающих даже в летние каникулы, некоторые остались на второй год в своих

классах Отметки выставлялись строго по знаниям. Ни у кого не возникало стремления

получить не заслуженно высокую оценку учителя, не допускались споры по этому поводу.

Соревнования за успеваемость класса проходило на чистой основе. Оно касалось не только

преподаватели. Неуспеваемость отдельных учеников налагала ответственность на весь класс, где разбирали причины в каждом отдельном случае; лентяев выталкивали на совет

командиров и общее собрание, притаскивали и «Шарошке». По отдельным предметам

устраивали «коллективную проработку», где сильно помогали неуспевающим.

Колы и двойки в журнале, жирно выведенные цветными карандашами, не

восстанавливали против учителя и не обозляли. Это была горькая правда, груз которой несли

на своих плечах в первую очередь успевающие и командиры отрядов. Коллективным

методом изучали математику, физику, химию. Доказывали теоремы, решали задачи, повторяли пройденный материал. Признанными консультантами были Юдин, Панов, Бобина, Таликов, иногда — старшие коммунары, студенты вузов Курянчик, Глупов, Теренина, Сторчан.

В отдельных случаях уроки вел Антон Семенович. Математика, физика, химия, черчение, рисование, русская литература, история — все было подвластно его знанию и

особому дару изложения. Образность, сравнения знакомые из жизни примеры, ясность речи

способствовали лучшему запоминанию.

Особенно были интересны его уроки истории. Рассказывая об эпохе Петра Первого, он артистически перевоплощался в исторические образы окружения Петра и в самого царя.

Перед глазами рисовалось жестокое время дворцовых интриг Софьи Милославской, ее

расправа с Нарышкиным на газах малолетнего Петра. Беспощадность самогоПетра в

достижении стремлений по преобразованию России, личные способности и подвиги в наших

глазах оправдывали его.

* * *

Минула тягучая осень мелких пронизывающих дождей, шумного сборища

нахохлившихся ворон, ютившихся по верхушкам деревьев вблизи жилья, пора разползшихся

дорог и тропинок. Наступила снежная, с морозными ветрами зима. Выскочишь на перемене

во двор без шапки и шинели поиграть в снежки — пронижет до костей колючий мороз, пощиплет за уши и щеки, наткет серебра в волосы, закоченеют пальцы, и бежишь спасаться

за надежными стенами, в мир тепла и уюта. Здесь хорошо смотреть в окно на веселую игру

поземкщ на перегруженные серые тучи, и чудится тебе в их движении то образ самого деда

мороза, с грозно нависшими бровями, косматой бородой и теплой шубой, то заяц, бегущий

невесть от чего, то незнакомые чудища из страшных сказок.

Течение дней не было быстрым. Каждый день заполнялся новыми событиями

внутренней жизни коммуны и уверенной поступью страны. Закатился «золотой век» нэпа, прижали частный капитал налогами. Наступило время сплошной коллективизации, Страна