Большой аргиш

Сауд потянулся до хруста. С тех поп, как отвалили с Туруки, он так еще ни разу не отсыпался. Теперь в пути он может долго не спать.

Мохнатым рогом прямо над головой Сауда торчал тупой конец камысного чехла с пистонной винтовкой. Надежной рогатиной поперек коленей лежала острая пальма. Это было все, с чем выехал Сауд через день после рыбалки в лес. Он хотел осмотреть охотничьи угодья, чтобы знать, есть ли смысл оставаться на зимовку в долине реки Тайги. По рассказам Бали он знал все притоки этой реки и ехал уверенно, как по хоженым местам. Он замечал, что вороны летели на полдень. Стало быть, и белка должна будет держать зимние гнезда там, по вершинам полуденных речек. Не попусту же туда аргишили вороны. У них с белкой, как у сохатого с зайцем, — дороги одни. Да и оленьи кормовые пастбища легче высмотреть по голоземелью. Высмотришь — увереннее кочевать будешь зимой. Стал на чумище и спокоен. Знаешь, что олень копытит снег не напрасно. Снег, по приметам, будет глубокий. Неспроста белка насадила грибы на сучья выше человеческого роста.

Сауд пересек Касвино и Анчелга, ночевал у костра и опять ехал подле восточного подножья водораздельного хребта к вершине речки Тайги. Его радовало обилие ягельных мест. Ягель голубел и в низких местах и по косогорам. Даже на самой высокой части хребта Сауд нашел тот же мох-ягель.

На хребте выкурил трубку. Осмотрел с высоты места, заприметил и стал спускаться в низкую седловину, чтобы от нее идти прямо на полдень. Перешел вброд мелководный приток Тери — Дюлюшмо и увидел на мху след человека, за которым шел олень.

Поехал быстрее.

«Что за человек? Откуда взялся?»

Вскоре Сауд нагнал пешехода. Это оказался Орбоча с оленем. Оба усталые.

— Ты куда так разогнался? Стой!.. Отдохнем.

— Хо-о… Ты откуда? — обрадовался Орбоча. — Что, надоела Турука?

Сидели на мху, курили, разговаривали. Сауд коротко рассказал о грустных событиях в их стоянке. Орбоча наклонил большую голову, помолчал и тяжело раскрыл толстые губы:

— У вас невесело, и у меня не веселее. Отец обезножел. Тут заболели олени. Половина подохла. Маленько волки помогли хвори. Один этот бык только и остался. Всего на нем не перетаскаешь. Отца ношу на себе. Так и аргишу. Куда его девать? Не олень — не заколешь на мясо. Из-за отца остался без покрути и без белки. Обезножел сам от этакой жизни. Иду к богачу Гольтоулю просить оленей.

Сауд терпеливо выслушал до конца томительную речь Орбочи. Ему было тяжело и неприятно, словно в знойный день он пил тошнотворно теплую, мутную воду. Однако Сауд выдержал и ни разу не перебил несвязных слов Орбочи, но зато многое узнал о его горемычной жизни. Больше того, — Сауд узнал, что сидит на земле богатого Гольтоуля и что он не только крупный оленевод, но и большой князь, который в любом горе может помочь каждому человеку и наказать даже. Сауд, не колеблясь, тут же решил идти вместе с Орбочей в стойбище могучего человека. Ему хотелось встретиться с Гольтоулем, посмотреть на живого князя, рассказать о своих несчастьях, посоветоваться о смерти Пэтэмы и послушать его, что он скажет.

Сауду вдруг стало весело и легко. Он выбрал себе место вблизи стойбища богатого князя, и получилось не плохо. Ведь это поможет ему больше не встречаться с русскими купцами, с тем же Калмаковым, и избавит его навсегда от новых несчастий. Сауд хорошенько попросит Гольтоуля, тот все поймет и непременно согласится покручать Сауда всякими товарами. Как хорошо, что Гольтоуль богатый и не русский, а свой.

— Орбоча, солнце скоро упадет за горы. Едем.

Сауд сел на оленя; Орбоча же своего повел на поводу. Он помнил об обратном пути и боялся замучить последнего оленя. Сауд тут же спрыгнул с седла.

— Орбоча, я много ехал, ты много шел, — сказал он. — Садись-ка на мое седло. Я маленько разомну ноги. Давай привяжем твоего оленя к моему в повод.

Орбоча был рад случаю немного отдохнуть в седле. От далекой пешей ходьбы ноги его ныли. Поехали шагом.

На осеннем небе высыпали звезды, когда им попала кучка отметных оленей. Стало ясно, что что Гольтоуля не далеко. Орбоча остановил верхового быка и прокричал сохатым. Прислушались, поймали ответный крик, похожий на тихое эхо. Они не ошиблись: это был ответ живых людей. Вышли на отклик. Оказались пастухи Гольтоуля. Остановились у них ночевать. До чума Гольтоуля еще далеко. Лучше здесь подождать утра, чтобы не беспокоить ночным появлением сна богатого человека. Бедному человеку прийти днем — легче надеяться на добрую встречу в богатом жилище. К тому же утром с пастбища выедет к хозяину в чум старший пастух за получением лепешек и по пути доведет.

Пастухи сидели у огня и жарили мясо. Они, как только Орбоча попал в свет, узнали его.

— Ты куда это? Не сохатого ли гоняешь? — было их первым вопросом.

— Иду к Гольтоулю.

— Гостить?

— По делу.

— По большому?

— Просить оленей.

— Оба за этим идете?

— Нет, один. Товарищ, — Орбоча кивнул головой в сторону Сауда, — смотрит землю.