Брак у народов Западной и Южной Европы

Посаженые родители повсеместно выступали в роли организаторов и наиболее активных участников свадебной процедуры на всех ее этапах, а также в качестве опекунов жениха и невесты. Эта опека выражалась не только в постоянном сопровождении новобрачных: в свадебной процессии, во время венчания, где падринос в ряде случаев оказывались единственными женатыми участниками церемонии, за праздничным столом и т. д., — но и в предсвадебных наставлениях и советах, которые получали будущие молодожены, проводя свою последнюю «холостую» ночь в доме, соответственно падрино и мадрины, а также в их охране и защите от предусмотренных обычаем шутливых покушений. Так, у горцев Кантабрии именно падрино должен был выкупить невесту, схваченную местными парнями при выходе из церкви.^{601}

В крестьянских общинах севера в деятельности падринос де бода явно превалировала организаторская, «обрядовая» сторона, и каких-то особых расходов они не несли, хотя иногда и должны были преподнести особо ценный подарок или устроить угощение вскоре после свадьбы, т. е. в целом отправление этой должности было не столько обременительно, сколько почетно. Однако в других местах прослеживалась тенденция к тому, чтобы возложить на падринос де бода ощутимую часть затрат на свадебный пир, что определенно влияло на принципы их избрания. В Арагоне, например, местный богач, приглашенный в посаженые отцы к молодой крестьянской паре из не слишком состоятельных семей, предоставлял свой дом для свадебного застолья и оплачивал угощение. При этом полагалось, чтобы о хлебе, вине и масле, а также посуде, столах и стульях позаботились сами виновники торжества. Особенно недвусмысленный обычай установился на юге страны, в районах концентрации безземельных и малоземельных крестьян. Для этих бедняков вопрос о выборе посаженых родителей сводился именно к тому, чтобы найти кого-либо, кто возьмет на себя расходы по церковному бракосочетанию. И потому в этом качестве частенько выступали местные богачи — работодатели и землевладельцы.^{602}

В качестве организаторов и действующих лиц мероприятий свадебного цикла выступали ближайший друг жениха (холостой) и наиболее близкая подруга невесты (незамужняя), которые в таком случае в Эстремадуре, например, назывались «второй жених» и «вторая невеста»; в Каталонии из друзей или молодых родственников выделялся el fadri major (старший парень); в других местах подруга невесты получала название jarrera (подвязка) и т. д. Они всюду сопутствовали новобрачным, вместе с ними возглавляли свадебную процессию, верховодили за столом, «стимулировали» гостей на подарки молодым, первыми пускались в пляс и вообще всячески развлекали присутствовавших на свадьбе.

Эту постоянную функцию в Каталонии добросовестно осуществлял уже упомянутый «аббат дураков». В ожерелье из ложек и вилок, со множеством колокольчиков на поясе он возглавлял свадебную процессию, а за пиршественным столом ему следовало быть самым шаловливым и буйным, и чем эксцентричнее и отчаяннее оказывались его проказы, тем лучше, по всеобщему мнению, он исполнял свои обязанности.

Разумеется, помимо «формально ответственных» за веселье на свадебном обеде, публику потешали признанные местные шутники,^{603} от которых ждали, что они блеснут остроумием и фантазией: скажут или споют что-нибудь нестерпимо двусмысленное, подсунут невесте под видом подарка какого-нибудь зверька или птицу, напугав девушку до полусмерти, затеют бросаться фруктами за столом и т. д.

В некоторых местах было принято, чтобы ранним утром, еще до церковного венчания, новьос отправились на исповедь, после которой они расходились по домам и ожидали там назначенного для церемонии часа. Кое-где, например в Эстремадуре, этот поход превращался в более заметный этап свадебного цикла: молодые люди, исповедовавшись и причастившись, отправлялись — в сопровождении друга жениха и подруги невесты — в дом последней на завтрак, а затем жених возвращался домой.^{604}

Свадебная процессия обычно разделялась большими и меньшими временными интервалами на ряд этапов, и ее традиционный маршрут пролегал от дома жениха к дому невесты, оттуда — в церковь, затем к месту праздничного застолья и, наконец, к дому жениха. Многое зависело, естественно, от того, в одном или в разных селениях проживали жених и невеста, какой именно дом выбран для свадебного пира и для совместной жизни молодоженов, когда полагалось перевозить невестино приданое и т. д. Почти универсальной, насколько можно судить, была тяга к тому, чтобы устраивать и венчание, и праздничный обед на «невестиной территории»; этот обычай особенно тщательно соблюдался, когда она проживала в другой деревне, если же речь шла об односельчанах, его практически не придерживались.