Брак у народов Западной и Южной Европы

Помолвка обычно сопровождалась обменом подарками между самими новьос, а также членами их семей (также в соответствии с определенным регламентом). Эти подарки были гораздо более весомыми, чем в период «неформализованного» новьясго, и по сути дела дополняли собой приданое (dote от лат. dare, т. е. давать, дарить) обеих сторон, составляя практически неотделимую от свадебного цикла статью расходов. Представляли же они собой одежду, украшения, съестное, а также деньги. Так, в провинции Толедо жених должен был закупить обувь для всех родственниц невесты. Иногда ей самой дарили веретено или ножницы, намекая на то, что от нее ждут трудолюбия и т. д. Весьма часто накануне свадьбы приданое невесты выставлялось на всеобщее обозрение, иногда в форме представления жениховой родне, с подробным перечислением и подобающими случаю прибаутками; здесь же могли демонстрироваться и ее подарки жениху.^{590}

В своеобразный ритуал превращался — во всяком случае, в некоторых северных районах — перевоз приданого к месту жительства новой семьи. Так, у басков его везли на скрипучей повозке, запряженной быками, причем вещи были сложены так, чтобы все венчала, например, прялка с пучком льна. К бычьему ярму подвешивали колокольчики, а впереди гнали баранов с раскрашенной шерстью и позолоченными рогами, обвязанными лентами.^{591}

Договариваясь о дне свадьбы, учитывали, что ей должны предшествовать три воскресных оглашения в церкви — так называемые «амонестасьонес» (amonestaciones). Обычай такого рода публичных оповещений о предстоящем событии к XIX в. широко распространился, хотя нередко сочетался с другими, выполнявшими ту же функцию (как, например, поездка новьос на ярмарку или поклонение святым местам верхом на одной лошади). Церковным оглашениям сопутствовала определенная обрядовая практика. Так, в провинции Авила, как и во многих других местах, присутствие в это время в церкви жениха и невесты считалось дурной приметой. Зато в день первого оповещения в доме жениха устраивалось пышное застолье, на которое он должен был, сопровождаемый родными и близкими, лично пригласить невесту и ее окружение; второе и третье оповещения отмечались там же, но уже не пиром, а всего лишь обедом, на который приглашали только невесту с подружкой. В Арагоне выделялось второе оглашение, после которого жених устраивал для всех танцы и угощение, в Наварре — третье, когда односельчане отправлялись поздравить семьи новьос и выпить за их здоровье.^{592}

Обычай устраивать прощальные холостяцкие пирушки широко бытовал в Испании, хотя и не был повсеместным, а тем более единообразным. В одних местах их устраивали только женихи, в других — женихи и невесты раздельно, каждый для своих друзей. У басков в канун свадьбы местные юноши и девушки приходили к дому невесты, распевая подходящие случаю грубоватые куплеты с разного рода эротическими намеками, за что и получали угощение. Вечеринки в домах каждого из новьос могли сливаться в единое предсвадебное торжество, и веселая компания переходила от одного застолья к другому, разыгрывая при этом церемонию выкупа невесты у ее родных для жениха. Устройство холостяцких сборищ далеко не всегда зависело от доброй воли новьос: попытка уклониться могла повлечь за собой серию «кошачьих концертов», погребальный звон и заупокойные молитвы по их адресу и даже прямое физическое насилие. Кое-где, созывая «мальчишник», откупались тем самым от необходимости приглашать его участников на свадебный пир следующего дня.^{593}

На свадьбу (boda, возможно, от готского vidan — соединять, связывать) приглашали чаще всего сами новьос, вместе или порознь, в сопровождении друзей и подруг, а иногда при участии кого-либо из «чинов» предстоящей свадьбы.^{594} Считалось необходимым, чтобы гости — в особенности близкие люди — были приглашены заранее, лучше до первого оглашения в церкви. Нарушение этого условия расценивалось как обида и могло дать основание для отказа от участия в торжестве.

Зафиксирован ряд любопытных обычаев, преимущественно в северной части страны, относившихся ко времени, непосредственно предшествовавшему брачной церемонии. В Леоне жених накануне свадьбы совал свой посох в окно невесты, которая должна была возвратить его, украсив лентами, на следующий день. В Астурии жених проводил предсвадебную ночь в доме невесты, сидя у кровати девушки, завернутой в простыню; здесь же находилась ее крестная мать.^{595}