Бриллианты и ржавчина (СИ)

- Да-да, герр Линдеманн в курсе обо всей «темной стороне» этого и без нас прогнившего мира.

- Это было неожиданно.

Мы вернулись в гостиницу, и часы показывали уже три после полудня.

Я скинула обувь и упала в полюбившуюся кровать, Вельзевул сел в кресло.

- Знаешь, милая моя, Тилль действительно чистейшей души человек. Уж кому, как не мне, видеть это, - как-то горько произнес демон.

- Ранимый, чувственный и робкий? – глядя в потолок, уточнила я.

- Как догадалась?

- Душа поэта, никак иначе. Зачем ты говоришь мне все это?

- Просто я очень жалею, что между вами стоит Люцифер. Хотя, я заглядывал во все варианты развития твоей и его жизней, и во всех вы так или иначе знакомитесь и завязываете очень крепкое общение, - демон вдруг замолчал, но затем продолжил: - помню, было даже несколько вариантов, где у вас была нормальная семья и дети.

- Какая прелесть. Надеюсь, там не было дочерей?

- Нет, - хохотнул Вельзевул.

- И сколько же мне было?

- Как правило, двадцать два.

- Ужас…

- Вы отлично смотрелись и были счастливы, - по комнате раздался смех демона. – Я бы даже сказал, что Тилльхен помолодел годиков этак на двадцать.

- Вот бы и в реальности так помолодел, - я перевернулась со спины на живот.

Честно говоря, иметь детей в двадцать два года мне не казалось радужной перспективой. Что поделать, такая я вот свободолюбивая особа. И я не имею ввиду измены, кучу парней и ночные клубы, я имею ввиду какие-либо семейные обязательства, закрепленные никчемной бумажкой и кольцом металла на пальце.

Подул ветер, и от его порыва окно резко распахнулось, заставляя меня оторваться от размышлений. Взгляд невольно зацепился за часы, и я соскочила с кровати, направляясь в ванну, - циферблат показывал четыре дня. Быстро освежившись второй раз за сутки, я начала переодеваться, случайно замечая, что Вельзевула в комнате не было. Заменив черные колготки тонкими телесными, мне вдруг подумалось, что выгляжу я, как подросток, и в таком виде мы с герром Линдеманном вряд ли будем вызывать хорошие мысли у народа. Ну да ладно. В конце концов, когда это меня волновало мнение людишек?

- Селестия, нам пора, - в комнату вошел Вельзевул и посмотрел на меня. – О, так гораздо лучше.

- Думаешь, мы с Тилльхеном будем нормально смотреться? – я критично оглядывала себя в зеркале.

- Вполне. Или ты думаешь, что он, как брутальный дядечка с кучей денег, постоянно носит смокинги и рубашки? – демон усмехнулся.

- Да нет…

- Ну тогда идем.

Он взял меня за руку и переместил нас недалеко от того парка. Видимо, чтобы не вызывать подозрений, он решил отправить нас в какой-то переулок метрах в десяти от бара. Как только мы подошли к дверям особняка, демон коснулся моего лба, и все волнение, из-за которого мои руки похолодели, а спина грозила намокнуть, мгновенно пропало.

- Если что-то пойдет не так – просто позови меня мысленно, и я приду, - начал говорить мне напутствия «брат». – Мы договорились, что Тилльхен проводит тебя до гостиницы.

Я кивнула, и Вельзевул в мгновение ока пропал из моего поля зрения. Глубоко вздохнув и открыв двери, я отправила свою тушку внутрь здания.

Там, внутри, раздавались спокойные мотивы Битлз, и народу было так же, как и вчера, - немного. Наверное, люди здесь собираются только под вечер.

Бенджамин, протирающий полотенцем бокалы, завидев меня, помахал рукой, широко улыбаясь. Напротив него я увидела очень знакомую могучую спину немецкого вокалиста и уверенным шагом, не забыв так же приветливо помахать рукой бармену, направилась к барной стойке.

- Герр Линдеманн? – позвала я мужчину и удивилась, что говорю почти без акцента.

- О, Дас Фройляйн Селестия! Как я рад Вас видеть! – вокалист широко улыбнулся доброй улыбкой, и я не смогла не улыбнуться в ответ. – Присаживайтесь.

Я забралась на высокий барный стул и с облегчением заметила, что Тилльхен пришел без цветов, с которыми, как правило, бывают все мужчины на первом свидании. Нет, это нам ни к чему. Я не хочу цветов, я не хочу романтики. Я не так воспитана.

Сегодня Тилль выглядел куда лучше, чем вчера: выспавшийся, не уставший и без этого ужасного грима. Конечно, его сценический имидж я вовсе не считаю ужасным, но он хорош только на выступлениях, а уж никак не в повседневной жизни. Если вчера герр Линдеманн выглядел лет на сорок (что очень хорошо, ибо он старше этого возраста), то сегодня я могла бы дать ему годиков этак 33-35.

К нам подошел Бенджамин.

- Привет, Селестия, - он, как всегда, улыбался. – Отлично выглядишь. Что-нибудь будете заказывать?

- Спасибо, Бен. Давай, как вчера.

- За счет заведения!

Пока бармен повторял все вчерашние манипуляции с бутылкой тоника и бокалом, Тилльхен решил разговорить меня.

- Вы знакомы с барменом, Селестия?

- Да, брат познакомил. А Вы понимаете английский, герр Линдеманн?

- Просто Тилль, хорошо? Да, я знаю английский. Можем перейти на него.

- Нет-нет, я хочу попрактиковать немецкий, - я скованно улыбнулась.

- У Вас отличный немецкий, фройляйн. И очень милый акцент, - Тилльхен улыбнулся.