Бродяги. Отмеченные Зоной (сборник)

– А других разумных предложений нет. От раненых, Хмырь, ты сможешь в любой момент избавиться. Хотя я надеюсь, что ты так не сделаешь.

– Хорошо. А если ничего не произойдет? Если этот барьер простоит недели? – Хмырь был пессимистичен – благодаря этому он выживал.

Густая трава зашуршала, и из-за сиротливого обломка стены показался Иоанн. Не знаю, нарочно он подслушивал или нет, но что до его ушей долетело, явно не пришлось по вкусу.

– Мне бы следовало догадаться. – Он подошел к Хмырю вплотную. – Неспроста о тебе предупреждали. Убить их, сволочь, задумал? Шкуру свою…

– А ты свою спасти, значит, не хочешь? – оскалился Хмырь.

– Хмырь, – Иоанн подался вперед, – только попробуй – я тебя самого как собаку.

– Можешь прямо сейчас. – Сталкер сверкнул улыбкой.

Бывший духовный сан отступил от Хмыря и обратился к нам:

– Вас это тоже касается!

Он хотел сказать что-то еще, но просто развернулся и зашагал к убежищу.

– Сзади подобрался, – заметил Хмырь беззлобно, – знал ведь, что иначе замечу.

– А он не шутит.

– Это он пока так: жрать захочет – наплюет на мораль.

– Мне вот интересно, а это просто стена или купол? – совершенно внезапно пришла новая мысль.

– Подробнее…

– А воздух сюда попадает? Или мы полностью отрезаны от всего сущего? Даже от солнечного света.

– А это, черт побери, хороший вопрос, – согласился Хмырь. – Только как проверишь?

– Да очень просто, – отозвался Терем, – воздух будет постепенно пропадать, станет душно. То же самое с солнечным светом: ночью должно похолодать. Хотя, может быть, барьер и сплошной, но мелкие частицы вроде воздуха и света он пропускает. По крайней мере, я на это сильно надеюсь.

– Выходит, и вправду ничего сделать нельзя.

– Мне все-таки интересно стало насчет этого огненного змея, – признался я.

– Да полно тебе, Карась. Я еще понимаю – Терем, а тебе стыдно в такие вещи верить. В «Полураспаде» чего только ни придумают, лишь бы слушатель доверчивый был. Может, конечно, и есть что-то такое, но я никогда ни с чем подобным не сталкивался, а я привык доверять опыту, – закончил Хмырь.

Все разумные доводы прозвучали, а фантазировать людям нашей профессии – непозволительная роскошь. Мы сидели в густой траве, на разговоры не тянуло. Порой кто-то бросал взгляд на пространство за барьером – не покажется ли живое существо. Но Гиблые холмы оправдывали название: никакой твари, лишь безвольно подрагивали под дыханием ветра ветви деревьев-мутантов.

Не знаю, что царило в мыслях Терема или Хмыря, но я старался от происходящего отстраниться. Хотя мысли раз за разом возвращались к невидимому барьеру. Мне довелось немало повидать и в Зоне отчуждения, и в Большом мире, но с подобным я столкнулся впервые. Выводила из равновесия именно новизна, хоть я старался не раскисать.

Долгий день сменился вечером, а с ним пришел холод. К этому времени мы еще раз проверили барьер и вышли на связь, что не привело ни к чему. Горизонт так и остался безжизненным.

– Есть что-то? – спросил Иоанн хмуро, он сидел на завалинке и курил сигарету за сигаретой. Рядом стояло оружие, прислоненное к двери.

– Сходи посмотри, может увидишь чего, – отозвался я и стал готовиться ко сну.

Хмырь на всякий случай затворил ворота и подпер каким-то хламом. Воцарилась темнота.

Умастившись на досках, я моментально заснул. Ближе к утру начали вырисовываться неясные очертания сновидений, ничем не связанные обрывки образов. В принципе я понимал, что это сон и в любой момент могу проснуться. Но все равно не собирался подниматься – возможно, потом долго не будет возможности выспаться.

Но поспать не удалось – разбудил отчаянный крик.

Мигом вскочив, я разглядел стоящего посреди землянки с включенным фонарем Иоанна. Он походил на одержимого. Терем уже проснулся и, сидя на лежанке, сонно тряс головой, а Хмырь и трое новичков даже не пошевелились. Меня откровенно поразил спокойный сон обычно настороженного сталкера.

Иоанн крикнул мне как самому пробудившемуся:

– Ты смотри, что делается!

Я, потирая глаза, посмотрел в указанную сторону и в свете фонарика обнаружил причину тревоги: трое сталкеров-новичков лежали в уже засохшей луже собственной крови. Подскочив к ближайшему телу, я, не стесняясь вымазаться, его перевернул: аккуратно перерезанное горло, как и у других.

– Какого черта произошло? – окончательно проснулся Терем.

– Иди сюда, – позвал я вместо объяснений.

Терем зачарованно переводил взгляд с меня на Иоанна, с него – на мертвецов:

– Что произошло? Чья работа?

Я проверил ворота: закрыты и подперты, как оставил Хмырь.

– Я тебе скажу, что произошло! – изрек бывший священник скороговоркой, его трясло как в лихорадке. – Твой дружок их зарезал!

Все повернулись к Хмырю, которого ночные грезы еще не отпустили. Или же он мастерски притворялся?

– Подожди! – сказал Терем, поднимая руку. – Сейчас разберемся!

– А что тут разбираться?! – взорвался Иоанн и метнулся к пожиткам. – Пристрелю скотину!

Я мигом оказался рядом с ним и вырвал из рук двустволку.

– Остынь! – скомандовал Терем, отбросив доброжелательность. – И пистолет тоже сдай, а то натворишь еще бед!

– Ага, сейчас!

– Тогда успокойся! Ну? Спокоен?