Бродяги Севера

Эта жажда охватила Молниеносного с той же силой, что и самых диких его собратьев. Стая уже собралась и начала свой путь, когда он присоединился к ней. Волки бежали молча, бок о бок, словно живое олицетворение первобытной жестокости, – мощное братство клыка и когтя, несущее смерть всему живому. Сначала в стае было около пятидесяти волков, но их становилось все больше и больше. Постепенно их стало шестьдесят, потом восемьдесят, сто… Впереди бежал Балу. Из всей стаи только Молниеносный мог сравниться с ним по размеру и силе. И поэтому Балу его ненавидел. Царь и господин над другими, он видел в сопернике угрозу своему превосходству. И все же до драки между ними дело не доходило. Причиной тому снова был огромный дог, живущий в душе Молниеносного. В отличие от всех остальных волков, Молниеносный не стремился к тому, чтобы стать вожаком. Он испытывал азарт, восторг и радость жизни просто оттого, что молод, силен и способен в одиночку справиться с кем угодно. Целыми днями и неделями он охотился, держась в стороне от стаи и не отвечая на ее зов. Он рисковал один. Он бегал один. Всегда один, сопровождаемый разве что духом Скагена. И сейчас Балу встретил Молниеносного свирепым взглядом налитых кровью глаз и с ненавистью оскалил зубы.

Молниеносный – великолепный молодой волк трех лет от роду – не испытывал желания вступать в противоборство с себе подобными. Он дрался, но без желания подчинять и, в отличие от Балу, не приканчивал побежденного соперника. Бывало, его исподтишка полоснет клыками какой-нибудь более мелкий и слабый волк, но он не отвечал ему, хотя для отмщения достаточно было хватануть обидчика мощными зубами. И все же иногда в его душе поднималась жажда крови.

Именно это и происходило сейчас. Стремление убивать заглушило в нем все остальные чувства, так что он почти не обращал внимания на бегущего чуть впереди Балу. В суровых условиях Севера за выживание приходится бороться не только людям, но и волкам. Балу и его стая двигались не так, как лесные волки. Они до поры сдерживали рвущуюся изнутри ярость и, взяв след добычи, больше не призывали к себе собратьев. Стая неслась сквозь мрак, словно мифическое чудовище – этакий бробдингнегский[46] волк-оборотень с единым сердцем. Его молчание было тождественно безмолвию Долгой Ночи, нарушаемому лишь топотом множества лап, учащенным дыханием, лязгом зубов и хриплым жутким подвыванием.

Для Молниеносного это была его охота, его радость жизни. Он не обращал внимания на Мюэкан – юную волчицу, бежавшую с ним рядом. Она была грациозна и стройна, и все усилия ее молодого, гибкого тела были направлены на то, чтобы держаться наравне с ним. Трижды она подбегала к нему так близко, что он слышал ее учащенное дыхание возле своего уха, и один раз, обернувшись, нечаянно коснулся носом ее спины. Так как природа наградила ее правом в недалеком будущем произвести на свет первое потомство, в ней пробудился инстинкт более властный, чем жажда убивать. Но ее воодушевление не зажгло в Молниеносном ответного пыла, еще не пришел тот день. Сейчас все его чувства были подчинены одному стремлению – напасть на добычу, рвать и раздирать ее, вонзая клыки в живую плоть, истекающую теплой кровью.

Он первым уловил запах, которого искала в воздухе сотня носов. То был запах оленей-карибу. Через четверть мили он стал еще отчетливее, и шайка Балу повернула на юго-запад. Волки ускорили бег, но постепенно сплошная серая масса из сотни бегущих тел стала растягиваться в ширину. Сигнала еще не было. Вожак не издал ни звука, но среди членов стаи будто бы мысленно распространился некий приказ, и каждый волк ему подчинился. При дневном свете это было бы впечатляющее зрелище – предвестник неминуемой трагедии. Авангард серых охотников растянулся на одну восьмую мили. Самые сильные и быстрые бежали по краям.

До стада оленей оставалось меньше мили.

Густой серый мрак скрыл от оленей приближение смертоносной «шеренги», ветер тоже не благоволил животным с раздвоенными копытами и ветвистыми рогами. Не было ни тревожных знаков, ни звуков.

Молниеносный резко вырвался вперед, впервые с начала преследования набрав свою привычную скорость. Законы стаи, преимущественное право вожака, присутствие юной волчицы, которая изо всех сил старалась от него не отставать, больше не имели никакого значения. Он поравнялся с Балу, потом обогнал его и помчался вперед со скоростью ветра. Вскоре он уже намного опередил стаю, оставив всех соперников далеко позади. Запах живой плоти будоражил нюх. Из мрака ночи постепенно выступили неясные фигуры, и Молниеносный ринулся убивать. В это самое мгновение стая издала воинственный клич. Из глоток доселе хранивших молчание волков вырвался единый вопль, и, подобно армии жестоких гуннов, стая всей своей мощью обрушилась на оленей.