Буян

Антип Князев мотался по Волге, снимал с причалов плавучие пристани и отправлял их в Самару. Навигация закончилась, капитан Барановский спешил собрать свое имущество в затон. Не только камские пароходы сверху, но и местные ходить перестали. Все вокруг застыло, никаких событий, вызывающих внимание, не случалось: над обреченной на голод землей повисло угрюмое молчание. Люди, ученые горьким опытом, привыкшие спокон веков не верить друг другу, таились в своих углах, перемалывали впустую тяжелыми жерновами мозгов беспокойные слухи о разгромах, грабежах. Но и слухи в последние дни стихли, словно время остановилось. То ли мужики бунтовать устали, то ли с новыми силами собирались… И все же, как часто бывает в предгрозье, чувствовались какая-то нервозность и страх перед неизвестными назревающими опасностями.

10 октября ночь выдалась безветренная, но мрачная. С вечера выпала жидкая пороша, но тут же стаяла, и берег почернел. Показалась луна, обросшая желтым цыплячьим пухом, — к непогоде и опять вскоре куда-то пропала, словно не захотела соседствовать с неприютной землей.

Поздно вечером кто-то постучал к Порфирию Солдатову. Павлина выглянула в темное окно и, как всегда, взвилась турманом:

— Иди… отворяй! Антихрист твой…

Вошел, приплясывая, Антип Князев, зазябший до синевы, поздоровался и стал торопливо скидывать с себя верхнюю одежду.

— Бр-р-р… Искупнулся не в пору… Переправы через Сок нет. Пришлось скидывать манатки… Шастал в темноте по дну… — бормотал он, стуча зубами.

— Откуда ты, Антипушка?

— Из Самары, вестимо…

— Храбе-ер… — протянула Павлина язвительно. Князев прилепился спиной и ладонями к теплой печи. Солдатовы следили за ним выжидательно. Явился, точно с потолка свалился, а в чем дело, не говорит, одно бормочет озабоченно:

— Не захворать бы не ко времени…

— Да что стряслось, Антип? — спросил Порфирий.

— Чайку бы, Павлина, а? Гришук-то не спит? Сгонял бы его за Лаврентием да за Николаем.

Вытянув жадно две здоровущие кружки обжигающего чая, Антип кое-как отошел, размяк. Нос маслянисто заблестел. В сенях застучали сапогами Щибраев и Земсков.

— Как на пожар прискакали… — пробурчала Павлина.

Сняли шапки, сели у порога на скамью. Угловатое костлявое лицо Щибраева было угрюмо. Земсков, сцепив пальцы, косил глазом на Антипа. Все понимали: собрал он их в такую пору неспроста. А тот, пряча блеск глаз под лохматыми бровями, вытер распаренное лицо, победоносно спросил:

— Ну, так слышали, братцы?

Мужики переглянулись.

— Скажешь — услышим…

— Началось, братцы!

— Что?

— Всеобщая Всероссийская забастовка! — поднял кверху палец Антип.

— Фью-ю!.. — присвистнул Земсков изумленно-радостно.

— А до наших палестин, как до той Маньчжурии… — поджал губы Порфирий.

— Узнаем, когда закончится… — поддержал Щибраев и нетерпеливо, кивнул Князеву: — Рассказывай, Антип.

— Начали позавчера московские железнодорожники. Их союз. А там пошло, перекинулось на всех. Поголовно захватило. В Самаре нынче — милые мои! — воскликнул Антип и дернул себя за бороду. — Наступает светлый день! Все заводы, фабрики стали, народища на улицах — тьма тем! Ходят толпами, магазины закрывают. Ни городовых, ни казаков, а солдаты гарнизонные тоже ходят с народом. Колокола звонят, как на пасху! В думу городскую на заседание народ хлынул, и как в котле закипело. Студент один, социал-демократ, встал за столом, где думцы сидели, открыл революционный митинг. Выбрали стачечный комитет, к народу воззвание приняли. Требования к правительству. А что по городу! Митинги везде, ораторы в открытую требуют политических прав, земли и свободы. «Почему, кричат, Россия бастует, а у нас в городе действуют правительственные учреждения? Если добром не подчинятся решениям стачечного комитета, мы их силком закроем!» И пошли — кто на телеграф, кто в банк, кто в губернский суд. У меня от радости поджилки задрожали. Пошел со всеми. Впереди — белая простыня, на простыне — призыв: «Бросай работу! Свобода или смерть!», позади — еще. Социал-демократы и эсеры вооружили дружинников, опасаются, как бы погрома в городе не случилось…

— А кто остановку дал России? — перебил Щибраев Антипа. — Партия какая?

— Того не слышал, Лавра.

— М-да… Значит, сам народ.

— Добрые вести принес ты, Антип, обмозговать их следует, — сказал Земсков.

— Вот и давайте решим: в волость ехать или к нам буянцев звать? Дебаркадер пустой на берегу стоит, — предложил Князев.

Посоветовавшись, решили пригласить буянцев на собрание к себе. Утром Земсков отправился верхом в Старый Буян.

* * *