Бумажный лебедь

Каждое утро он приходил к стенам Вальдемороса и усаживался через дорогу – там, где лоточники продавали чуррос[31], сладкие эмпанады[32] и свежие тортильи, начиненные полосками говядины. Эстебан не тратил деньги попусту. Он пристрастился к жареному арахису, а когда становилось жарко – баловал себя ледяной кока-колой. Еще он приобрел пару ботинок, несколько футболок и новые шорты. Он даже придумал объяснение на случай, если Фернандо спросит, откуда взялись обновки, однако дядя ничего не замечал, а Эстебан надежно прятал свои покупки.

Как-то раз Эстебану почудилось, что из-за серых равнодушных стен тюрьмы доносится пение МамаЛу. Ее голос перебил даже звуки магнитофона, который весь день слушали торговцы. «Mexico Lindo y Querido»[33], – пела она.

И хотя в песне говорилось о тоске по дому, по всему родному и близкому, Эстебан ощутил покой. Он не виделся с матерью больше трех недель, но покуда он слышал ее голос – все было хорошо.

Эстебан продолжал работать на Человека-из-кантины, потихоньку вникая в суть дела. Пакетики с зелеными листьями продавались дешевле, чем прозрачные кристаллы, похожие на битое стекло. Поручения становились все опаснее. Порой перед самым его носом сверкало лезвие ножа, порой приходилось удирать со всех ног. Человек-из-кантины злился, когда Эстебан терял товар, и вычитал убытки из его жалованья. Временами мальчик оказывался должен больше денег, чем заработал. В такие моменты он ощущал себя мухой, попавшей в паутину. Недели превращались в месяцы, надежда увидеть МамаЛу придавала ему сил. Накопить триста пятьдесят песо оказалось сложнее, чем он рассчитывал, и все же он собрал нужную сумму. Почти. Оставалась еще одна ходка.

В тот вечер Эстебан вернулся домой в приподнятом настроении: завтра он наконец-то увидит МамаЛу. В предвкушении он выдвинул из задней стены дома кирпич, под которым хранил свои сокровища, но тайник опустел.

Деньги исчезли.

Мальчик тщетно обшаривал пустую выемку.

– Выпьешь со мной, Эстебан? – В дверях, покачиваясь, возник дядя, размахивая бутылкой из-под текилы.

Эстебан сжал кулаки, едва на него не набросившись. Мальчик знал: обвинять дядю в краже бесполезно и драться с ним смысла нет. Фернандо ничего не помнил, ни о чем не думал, кроме как о новой попойке.

Эстебан спрятал деньги, заработанные в тот вечер, к себе в карман. В глазах щипало от невыплаканных слез. Он вернулся туда, откуда начинал. Хотелось что-нибудь пнуть, кого-нибудь ударить, схватить Фернандо за горло и душить, пока его пьяные зенки не выпадут из глазниц – и тогда раздавить их, как виноградины.

Фернандо поплелся в дом и рухнул на диван. Пустая бутылка выкатилась у него из пальцев. Пройдя мимо, Эстебан закрылся в своей комнате.

Нужно заработать еще. Он решил поговорить с Человеком-из-кантины, как только тот приедет в город. Перед сном мальчик достал из кармана банкноты и привязал веревкой к груди. Если дяде нужны его деньги – пусть придет и попробует отнять.

⁂

Эстебан взвалил на себя еще больше работы. Он докладывал о том, что происходило у тюрьмы – описывал надзирателей и заключенных, запоминал, когда приезжали бронированные машины и когда менялся караул на башнях. Он записывал имена больших шишек, которые посещали Вальдеморос, и номера их автомобилей. Сам того не зная, он стал одним из «halcones», или «соколов» – младших членов картеля, служивших глазами и ушами организации. Журнал наблюдений приносил Эстебану больше денег, чем его прошлая работа, а это значило, что он скорее сможет увидеться с МамаЛу. Вечерами он выполнял другие поручения босса.

– Ты хоть понимаешь, во что ввязался, chico?[34] – спросил однажды вечером Хуан Пабло, официант «Ла Сомбры».

Они с Эстебаном сидели на ступеньках. Хуан Пабло курил «Мальборо». Как и Камила, он успел привязаться к славному пареньку, который погряз в опасном бизнесе.

– Знаешь, почему никто не приводит в нашу кантину жен и детей? – продолжил Хуан Пабло; он сдвинул фартук, и Эстебан увидел закрепленную на поясе кобуру. – Я не просто официант. Твой босс – хозяин кантины – платит мне, чтобы я его охранял. Здесь проводятся важные встречи, заключаются сделки. Понимаешь?

Эстебан кивнул. Он давно уже об этом подозревал, хотя Хуан Пабло и Камила ему нравились. Уходить он не собирался: цель была так близка.

– У каждого есть причина. – Хуан Пабло выбросил сигарету.

Причина замарать руки.

– Какова твоя? – спросил он у Эстебана.

– Дело в моей матери. Ее посадили в тюрьму, но она невиновна.

– У нас тут любой виновен, пока не докажет обратное. Все покорно сидят за решеткой, дожидаясь суда. И если кто-то дал на лапу нужным людям – ревнивый любовник или партнер по бизнесу, – твоя мать может навсегда застрять в тюрьме. Никому нельзя доверять, Эстебан. Ни полиции, ни судьям, ни охране. Все хотят урвать кусок побольше.

Не стоит себя обнадеживать – вот что хотел сказать Хуан Пабло.

Эстебан откинул волосы со лба. Надежда – все, что у него оставалось, и если деньги открывали любые двери, он заработает как можно больше.

⁂