Бунич Игорь – В центре чертовщины

последовавшей без малейшего предупреждения. И всё же двое из их дружной команды

никогда больше не смогут к ним присоединиться. Тело Стефани Станич, сидевшей всего в

нескольких футах от Беверли Рапоза в хвостовом отсеке, было найдено в кресле на

значительном расстоянии от места катастрофы. Была надежда, что девушка жива,

поскольку некоторые пассажиры якобы видели, как она брела в отдалении, но эти

сведения, к несчастью, оказались ошибочными. Пат Гисселс сидела прямо перед ней, с

левой стороны самолёта, напротив Мерседес Руис. Её гибель не менее тяжело переживали

раненные подруги.

Разумеется, ключ к причине аварии был в руках экипажа. Но это не могло помочь

исследователям. Командир Лофт и второй пилот Стокстилл были мертвы; Лофт в муках

прожил около часа и всё же скончался в кабине своего самолёта. Ничто в их последнем

разговоре с вышкой не говорило о приближающейся опасности. Лишь ошеломляющий

удар самолёта о землю стал для них вестником катастрофы. Единственным источником

точной информации мог служить Дон Репо, бортинженер. Но он всё ещё находился в

больнице, в критическом состоянии, почти не приходя в сознание и разговаривая лишь с

членами своей семьи. Поэтому Репо, обладавший неистребимым чувством юмора и

безграничной любовью к самолётам, ничем не мог помочь расследованию. Медицинский

прогноз его ухудшался. Прожив тридцать часов после катастрофы, он умер ранним утром

от многочисленных ран, последним из членов экипажа.

Технический специалист Анжело Донадео, страдая от жестоких болей, постоянно

подвергался действию снотворных средств. Он изо всех сил старался вспомнить и

рассказать служащим НКТБ о последних минутах перед катастрофой, несмотря на то что

сразу после удара потерял сознание. Он припомнил, как они возились с сигнальной лампой

и раздражение Лофта и Стокстилла, которые пытались вытащить блок, а затем поставить

его на место. Перечислил он и множество других подробностей. Но поскольку до

последней секунды не было ни малейших признаков опасности, ему в то время незачем

было их запоминать. Авария произошла неожиданно даже для членов экипажа.

То же самое можно сказать и о пассажирах. Исследователи ждали от пассажиров

дополнительных сведений, но безрезультатно. Эл Моррис, оставшийся в живых, несмотря

на переломанные рёбра, помнил лишь, как падали на него кресла и как улёгся его

бессильный гнев на компанию “Истерн” при появлении среди Эверглейдской трясины

Фрэнка Бормана. Эл выздоровел. По иронии судьбы он был одним из тех пассажиров, кто

попал на рейс 401 случайно, поменяв билет. Его жена до четырёх утра не подозревала, что

он угодил в авиакатастрофу.

Джерри Эскоу, чьё благодарственное письмо так никогда и не было отправлено, мог

рассказать лишь про крушение, обломки и то, как он ощутил себя заново родившимся. Ему

предстояло медленно и мучительно оправляться от многочисленных переломов и рваных

ран и пожертвовать более тысячи долларов майамскому госпиталю, где он приходил в

себя. Его жена летела тем же рейсом за день до него и, возможно, окажись она с ним рядом

во время аварии, ей повезло бы меньше, чем мужу.

Барри и Энн Коннелл суждено вечно благодарить Бога. Они также поменяли рейс.

Вдобавок они чуть не опоздали и на этот самолёт. Кроме того, им предложили пересесть в

салон первого класса, где впоследствии уцелели очень немногие, но они отклонили это

предложение. Они остались в живых, отделавшись лёгкими ранениями. Происшедшее

лишь укрепило их неизменную веру в Бога.

Рональд Инфантимо страдал не только из-за гибели молодой жены Фары. На его

долю выпало весьма мучительное выздоровление. Когда у него началась газовая гангрена,

его пришлось перевезти в специальную больницу в Панаме, где применялось лечение

кислородом под высоким давлением.

Инфантимо чудом выжил. Он медленно поправлялся, чувствительность правой руки

всё не восстанавливалась, давали о себе знать и раны на ногах. Катастрофа целиком

переменила его жизнь и философию. Медсестра, ухаживавшая за ним во время долгих

месяцев выздоровления, внушила ему веру в Бога, веру, настолько глубокую, что она

пронизывает всю его жизнь. Закончив обучение, он основал собственную авиакомпанию.

Символом её стал крест. Прежде поверхностная вера перешла в глубокое убеждение. Со

временем он женился на медсестре, вернувшей ему здоровье и подарившей новое

представление христианства.

Жребий, выпавший пассажирам, напоминает нам о хрупкости жизни и её

иронических изгибах, влияющих на личные судьбы. На вопрос, почему те погибли, а эти

остались в живых, никогда не будет дан ответ.

За долю секунды жизни 176 человек потрясающим образом переменились: кто-то

умер, кто-то обрёл новую веру в Бога, кто-то был обречён на страдания...