Буржуазия и царизм в первой русской революции

Конечно, кадеты не могли идти так далеко. Правда, Винавер, подлаживаясь к трудовикам, предложил включить в манифест новый пункт: отказ от платежа по займам, заключённым без разрешения народного представительства. Он соглашался также рассмотреть вопрос о политической забастовке, хотя сам и не верил в её осуществимость. Но решительное возражение с его стороны встретило предложение о том, чтобы бывшие члены Думы продолжали изображать из себя законодательное учреждение. «Если бы мы могли в полном составе здесь остаться, — говорил он, — это, может быть, было бы самым могучим средством постоянного воздействия на общественное мнение, но только при одном условии: если на местах найдутся довольно сильные и деятельные органы для организации там работы». Но Винавер в этом сомневался и предпочёл бы другой путь: «демонстративный акт» в виде собрания в Петербурге, которое «кончилось бы нашим общим арестом. Государственная дума в тюрьме служила бы хорошим символом и возбудителем для общественной борьбы» ³²⁵.

Но большинство членов кадетской фракции (надо заметить, что кадеты в Выборге действовали вразброд) не видели смысла в таких поступках, которые привели бы к заарестованию депутатов. По мнению Езерского, следовало, напротив, обратиться к верховной власти, а для этого, собравшись в Москве, избрать особую к ней депутацию ³²⁶.

Перед закрытием собрания было постановлено образовать шестичленную комиссию для редактирования общего текста манифеста по двое от каждой из принимавших участие в заседании фракций.

На последовавшем затем совещании кадетской фракции все три тезиса о пассивном сопротивлении — не давать рекрутов, не платить податей, не признавать займов— встретили, по воспоминаниям Винавера, «такой живой отпор в среде фракции, что положительное решение по ним прошло лишь весьма незначительным большинством». Противники воззвания указывали на его непрактичность: рекрутский набор будет только в ноябре, т. е. через четыре месяца, а прямые налоги составляют ничтожную часть государственного бюджета, да к тому же от неуплаты их пострадает земство. А главное, народ ко всем этим действиям не подготовлен ³²⁷. Предложение же о политической забастовке было отвергнуто очень быстро и чуть ли не единогласно ³²⁸.

В согласительную комиссию были внесены два проекта манифеста — от кадетской фракции и от трудовой группы. В первом проекте имелся обзор деятельности Думы, выяснялось отношение к ней правительства и ввиду незакономерности роспуска население приглашалось к пассивному сопротивлению. И дальше шла точка и больше ничего. В контрпроекте трудовиков, составленном В. В. Водовозовым, говорилось приблизительно следующее: «Государственная дума распущена царским указом, но она собралась в Выборге и обращается к народу с призывом не платить налогов и не поставлять рекрутов. Дума будет заседать в Выборге, либо за границей, либо в разных местах России и будет руководить революционной работой народа». При составлении общего текста равнодействующая прошла так близко к проекту кадетов, что от текста трудовиков не осталось почти ничего. Трудовикам удалось несколько поднять тон кадетского проекта. В частности, из него было исключено упоминание о воздержании от насилия. Но, как признавался Водовозов, трудовики придали воззванию революционную фразеологию, не придав революционной сущности ³²⁹.

Между тем из Петербурга получались вести, что там всё спокойно, и это заметно «отрезвило» кадетов. На утреннем заседании кадетской фракции 10 июля раздались голоса, что проект воззвания даже в том виде, в каком он вышел из согласительной комиссии, «слишком резок и революционен». После страстных споров большинством одного или двух голосов решено было ограничиться одной только первой частью воззвания, заключавшей протест против роспуска и указание на ложь правительственного сообщения, и совершенно отбросить вторую часть манифеста, приглашавшую население к пассивному сопротивлению.

На втором заседании бывших членов Думы 10 июля число присутствующих уменьшилось до 152, или до 30,5 % к общему числу членов Думы. Проект согласительной комиссии подвергся ожесточённым нападкам слева и справа.

Трудовики были глубоко разочарованы «бледным» характером манифеста. «Мы должны в настоящее время, — говорил И. А. Баратов, — указать народу на нечто такое, за что он готов был бы сражаться. А за этот манифест никто не прольёт ни одной капли крови» ³³⁰. Кутоманов считал, что в манифесте необходимо рекомендовать населению отказываться от всякого подчинения начальству. В него следует также включить обращение к армии и указание, что Дума продолжает свои занятия ³³¹.