Буржуазия и царизм в первой русской революции

Однако воззвание от имени съезда к избирателям составлено было далеко не в таком «зажигательном» тоне. В нём по поводу думской тактики лишь указывалось, что «первая и главная задача Государственной думы состоит в том, чтобы выставить и провести необходимость преобразования самой Думы». При этом авторы воззвания ссылались на то, что «мысль об этом преобразовании высказана в высочайшем манифесте, который говорит о дальнейшем усовершенствовании учреждения Государственной думы». Выходит, таким образом, что «смертельные враги 6-го числа», поклявшиеся идти первыми на «приступ» бюрократических твердынь, действовали в данном случае… в точном соответствии со словами царского манифеста!

Одним из признаков поправения земско-городской среды может служить активизация на сентябрьском съезде так называемого шиповского меньшинства.

«Мы дошли до первого этапа. Мы добились представительства. И сразу же в работах сентябрьского земского съезда оказалась несогласованность»¹⁰⁶. Эти слова делегата от Петербургской городской думы И. А. Лихачёва верно нащупывают корни разноголосицы, которая обнаружилась в земско-городских кругах. Мы видели, что единства в земских рядах, собственно, никогда не было, и уже на ноябрьском съезде 1904 г. наметилось обособление неославянофилов во главе с Д. Н. Шиповым от конституционалистов. Даже в июле 1905 г., когда образовался общий фронт буржуазной оппозиции, от представителей промышленников до «левых» освобожденцев, полного согласия между различными фракциями либерального движения не получилось. И тогда шиповское «меньшинство» не в состоянии было отрешиться от своей «народобоязни» и возражало против обращения к населению. Но в то время в руках «меньшинства» не было положительного оружия, которое оно могло бы противопоставить революционной пропаганде. Теперь, получив точку опоры в виде Думы 6 августа, шиповцы осмелели. Они заявляют, что никогда не перейдут Рубикона, отделяющего либеральное движение от революционного. Они возражают против резкого тона по отношению к правительству и направляют огонь исключительно налево.

Активность «меньшинства» на сентябрьском съезде находится в прямой связи с тем сдвигом вправо, который наблюдался в органах земского и городского самоуправления после издания закона о Государственной Думе и заключения мира с Японией. Земские собрания, проходившие летом 1905 г., в большинстве случаев солидаризировались с мнением шиповского «меньшинства». Так, лишь единичные из земских собраний высказались в принципе за принудительное отчуждение частновладельческих земель (Нижегородское губернское, Макарьевское и Горбатовское уездные). Некоторые земства, коснувшись аграрного вопроса, отклонили принцип принудительного отчуждения и высказались за расширение деятельности Крестьянского банка, за поощрение переселений и за обеспечение свободного выхода из общины ¹⁰⁷.

Поправение земской среды нашло сравнительно слабое отражение в настроении сентябрьского съезда. Дело в том, что в составе съездов постепенно убывало число лиц, действительно уполномоченных на участие в съезде земствами и городскими думами, и в то же время съезды пополнялись «приглашёнными лицами» или путём кооптации в члены бюро представителями освобожденческой интеллигенции, не принадлежавшими ни к земским, ни к городским гласным. К тому же избрание делегаций на земские съезды производилось ещё весной 1905 г., а с тех пор настроение земских и городских деятелей значительно изменилось. В результате, чем дальше, тем всё меньше съезды могли выступать как подлинные представители земской среды.

Шиповское «меньшинство», находя, что оно имеет больше оснований выступать от лица земств и городов, заняло на сентябрьском съезде непримиримую позицию.

Уже при обсуждении проекта политической программы, воспроизводившего программу «Союза освобождения», но без её «крайностей» (Учредительное собрание и т. д.), К. К. Арсеньев и гр. Гейден возражали против прямых выборов и настаивали, чтобы в программе параллельно с мнением большинства была изложена и точка зрения меньшинства ¹⁰⁸. Но особенно резко меньшинство выступило против пункта программы о выделении Царства Польского в особую автономную единицу с сеймом. Застрельщиком похода против национальной автономии выступили городские деятели. Требуя отвергнуть этот пункт программы без рассмотрения, А. И. Гучков заявил: «Если только по одному этому вопросу мы разойдёмся, мы — политические враги, если сойдёмся, мы — союзники». По его мнению, идти дальше Предоставления Польше прав местного самоуправления нельзя. Напрасно докладчик бюро Кокошкин убеждал, что признание автономии Польши необходимо для её успокоения. А. И. Гучков, А. М. Немировский (Саратов) и другие противники автономии окраин пугали, что если съезд примет программу федерации, то народ даст предпочтение на выборах правым партиям, на знамени которых написано: «Единство России» ¹⁰⁹.