Буржуазия и царизм в первой русской революции

Мы видели, как под давлением нарастающей революции кадеты вынуждены были объявить «левую» программу. В октябре 1905 г. П. Б. Струве писал, что кадетская партия «не имеет никаких оснований провозглашать себя нереспубликанской и несоциалистической. В неё могут входить рядом с убеждёнными сторонниками конституционной монархии принципиальные республиканцы… в неё могут рядом с людьми, считающими себя несоциалистами, входить социалисты, понимающие, что содержание социализма, как великого исторического движения, не может быть втиснуто ни в какую формулу». Но Струве не хотел и не мог поступиться материальными интересами русских аграриев. Признавая, что конфискация помещичьей земли «пользуется в крестьянской массе естественной популярностью и что крестьянская масса может быть поднята во имя этой дикой идеи», Струве считал, что «кадетская партия должна категорически размежеваться с представителями этой идеи»²³.

Неудача вербовки рабочих в ряды кадетской партии. Ещё меньше успеха имела кадетская агитация среди рабочих, в особенности в индустриальных центрах страны, где были сильные организации РСДРП. На учредительном собрании кадетской группы в Петербурге 18 ноября 1905 г. отдельные ораторы, ссылаясь на усталость рабочих от непрерывных стачек, утверждали, что «рабочие не так уж охотно идут теперь за социал-демократией» и что «теперь самый удобный момент для агитации». Другая же часть собрания полагала, что «вряд ли конституционалисты-демократы будут иметь успех среди рабочих, так как они уже достаточно распропагандированы социал-демократами»²⁴. Эти опасения полностью подтвердились.

Защищаясь от нападок правого крыла своей партии, которое ставило в вину кадетскому руководству, что оно в ноябрьские дни 1905 г. стояло в стороне, П. Н. Милюков писал, что выступление кадетской партии «было абсолютно невозможно в последние месяцы 1905 года» и что те, кто упрекает партию, что она не протестовала путём устройства митингов против революционных «увлечений», «просто не понимают или не помнят тогдашнего настроения собиравшейся на митинги демократической публики»²⁵.

По признанию Струве, в одном из агитационных собраний, проходившем на Выборгской стороне в Петербурге, он «был облит презрением, как буржуа», за то, что доказывал «совершенную невозможность и противокультурность экспроприации частновладельческих земель без вознаграждения». На другом собрании ему «пришлось подвергнуться подобному же посрамлению» за слова о том, что 8-часовой рабочий день не может быть сразу введён в жизнь на всех предприятиях²⁶.

Из Ташкента сообщали, что в группе нет ни одного рабочего, так как «удерживают социал-демократы»²⁷. Из Ярославля писали, что «ввиду враждебного' отношения к кадетской партии крайних левых пропаганда на их собраниях не могла иметь успеха: она имела место два раза, и оба раза неудачно; фабрики в руках социал-демократов» ²⁸.

Не лучше обстояли дела кадетов и в Иваново-Вознесенске, где «агитация между рабочими велась, но слабо прививалась благодаря давлению на рабочих большевистской социал-демократической фракции». Между тем левые партии, особенно социал-демократы, устраивали нелегальные массовки и митинги, привлекая рабочих и другой народ в количестве 3–5 тыс. и больше ²⁹.

В Клину местный комитет кадетской партии устроил собрание по повесткам. Пришло человек 150, преимущественно рабочие со стекольных заводов. Некоторые из них выразили желание послушать ораторов по рабочему вопросу. Но у кадетов такого не нашлось. Рабочие сильно разочаровались, и послышались негодующие возгласы: «Зовёте рабочих, а не могли подготовиться, чтобы разъяснить нам свою программу по рабочему вопросу!» С тех пор «замечается некоторое охлаждение к партии» ³⁰.

Как вспоминал впоследствии П. Н. Милюков, «рабочий класс сам настолько связал себя с партией социал-демократов, что доступ в его ряды партии кадетов был совершенно преграждён»³¹.

Разноголосица по программным и тактическим вопросам. Не встретив сочувствия среди рабочих и крестьян, кадетская программа нашла зато поддержку у лиц интеллигентных профессий. Во многих кадетских группах преобладали адвокаты, доктора, инженеры, учителя, земские служащие, чиновники.

В связи с притоком интеллигенции социальный состав кадетской партии становился двойственным и внутренне противоречивым. Ядро партии, состоявшее из либеральных земских деятелей, обросло довольно толстым слоем мелкобуржуазных попутчиков, толкавших её влево.

Характеризуя классовое лицо кадетов в период первой русской революции, В. И. Ленин писал: «Не связанная с каким-либо одним определённым классом буржуазного общества, но вполне буржуазная по своему составу, по своему характеру, по своим идеалам, эта партия колеблется между демократической мелкой буржуазией и контрреволюционными элементами крупной буржуазии. Социальной опорой этой партии является, с одной стороны, массовый городской обыватель. ас другой стороны, либеральный помещик…» ³²