Быль и легенды Запорожской Сечи

Поляков подобные дела Хмельницкого чрезвычайно злили. А для того, чтобы поссорить Украину с Россией, они не жалели никаких усилий. Паны «по-дружески» предупреждали царских послов, что нельзя помогать восставшим, ведь они могут заразить мятежным духом русских крестьян. В Москву приезжали посольства из Варшавы – специально для того, чтобы предостеречь, дескать, Хмельницкий – союзник хана, вместе с крымцами готовит нападение на Россию. Привозили настоящие и поддельные копии переписки Хмельницкого с татарами и турками. За эти «услуги» просили, чтобы царь вместе с поляками ударил на Украину, продал продовольствие для польской армии, разрешил ей в ходе боев заходить на русскую территорию.

Но Алексей Михайлович и его бояре не позволили задурить себе головы. «Дружеские» предупреждения оставляли без ответа. Просьбы о содействии вызвали обратный результат – царь запретил любую торговлю с поляками, а с подданных «Гетманщины» распорядился вообще не брать пошлин. В Москве знали и о том, кто именно натравливает крымцев на Россию. К Хмельницкому отправили царских доверенных Лопухина и Степанова, просили достать грамоты Яна Казимира, где он подстрекает хана к войне. Поясняли – нужно, чтобы «Яна Казимира короля неправда и вечному докончанью нарушение было ведомо подлинно». Царю требовались доказательства, что Польша преступила мирный договор. Алексей Михайлович намеревался предъявить их Земскому собору.

Эти меры предпринимались не случайно. Польский сенат уже принял тайное решение воевать, а переговоры с Хмельницким всего лишь «симулировать». Вдобавок умер осторожный канцлер Оссолинский, а при разборе его бумаг нашли письма к казакам покойного короля Владислава. Среди магнатов они вызвали ураган возмущения. Оссолинского заклеймили «здрайцей» – изменником. Стало быть, и Зборовский договор был заключен предателем. Новым канцлером паны провели своего ставленника епископа Лещинского, ярого врага Православия и России. Хмельницкий в это время прислал в Варшаву делегацию. Он, в общем-то, и хотел, чтобы новый канцлер подтвердил Зборовский договор, напоминал о пунктах, которые не были выполнены, – отменить унию, возвратить Православной церкви отнятую собственность, допустить представителей Украины в сенат и на сейм.

Однако обращение казаков лишь подлило масла в огонь. Мятежные «хлопы» смеют указывать высокородным панам и шляхтичам! 15 января 1651 г. разбушевавшийся сейм постановил – поднимать посполитое рушенье. А Калиновский и Лянцкоронский с королевскими наемниками и собравшейся к ним шляхтой сразу же, без всяких объявлений войны, ринулись на Украину. Там догадывались об опасности. Возле границы, в Красном, сосредоточился один из лучших полков Хмельницкого, Брацлавский, под командованием Нечая. Но казаки беспечно бражничали, и их накрыли тепленьких. Нечай погиб, полк разнесли подчистую.

Победители не отказали себе в удовольствии потешиться над побежденными. Жену Нечая признали колдуньей, дико пытали и посадили на кол. Казнили всех пленных, расправились с жителями Красного. Мучили детей, измывались над бабами, и истребили полностью, от мала до велика. Таким же образом уничтожали по пути села, вырезали городки Шаргород и Ямполь. Но в Виннице стоял со своим полком еще один знаменитый повстанческий начальник, Богун. Он уже ждал нападения, укрепился и отразил атаки. А потом подоспела подмога, и врага отогнали.

Россия отреагировала на возобновление кровопролития жестко. Царь созвал Земский собор о «литовском деле». Он открылся 19 февраля 1651 г., и Алексей Михайлович повелел объявить делегатам «литовского короля и панов рады прежние и нынешние неправды, что с их стороны совершаются», а также «запорожского гетмана Богдана Хмельницкого присылки, что они бьют челом под государеву высокую руку в подданство». Высший орган России оказался единодушным – делегаты высказались за разрыв с Польшей и принятие Украины под власть царя.

Но Алексей Михайлович все-таки не вынес на Собор два окончательных вопроса – о сборе чрезвычайного налога на войско и о самом вступлении в войну. Он хотел узнать мнение «всей земли», а полякам дать последнее, самое крайнее предупреждение. Неужели даже такое не подействует? Если нет, ну что ж, тогда и впрямь не грешно будет взяться за оружие. А делегаты, вернувшись по домам, расскажут, что говорилось на Соборе. «Вся земля» узнает о королевских и панских «неправдах», будет настраиваться, что война предстоит справедливая.

Россия взялась помогать украинцам уже открыто. Черниговскому казачьему полку Шохова разрешили пройти через Брянский уезд, из Москвы было велено выделить ему проводников, «людей добрых и знающих», мобилизовать крестьян для починки мостов. 6 тыс. казаков проследовали через российскую территорию, ударили в тыл литовцам, овладели Рославлем и Дорогобужем. В приграничные города направлялись дополнительные силы, и Радзивилл докладывал в Варшаву, что вблизи литовских рубежей «полно московских войск», просил подкреплений.