Быль и легенды Запорожской Сечи

Поляки сперва не поняли, что происходит. А когда разобрались, ворвались в лагерь, принялись рубить мечущихся людей. Бойня шла целый день, пока не стемнело. 300 казаков засели на острове, отбили все атаки. Ян Казимир, восхищенный их мужеством, объявил, что дарует им жизнь. Но они отвергли королевскую милость и продолжали драться, пока не полегли. Из армии Хмельницкого спаслись лишь те, кого вывел Богун, и счастливчики, которым удалось пересидеть резню где-нибудь в зарослях и уйти под покровом ночи.

Добить обескровленную Украину не составляло особого труда. Но… опять сказалось польское разгильдяйство. После победы шляхтичи заговорили, что они устали, поиздержались, пора распускать ополчение. Посол Богданов доносил: «Посполитого де рушенья люди и день в обозе не стояли, все разъехались и без королевского повеления по домам». Уехал и Ян Казимир – посверкать на победных торжествах. В армии остались только отряды магнатов и коронные войска. Возглавили ее Вишневецкий и Потоцкий, двинулись вглубь Украины. По дороге поголовно резали жителей, скот, поджигали селения. Шляхтич Мясковский описывал, что оставалось после них: «Ни городов, ни деревень, одно поле и пепел. Не видать никого живого: ни людей, ни зверей, одних разве птиц в воздухе».

А из Белоруссии наступали литовцы Радзивилла. Против него выдвинулся отряд Небабы, но в нем было много нестойких и неумелых крестьян. Радзивилл разгромил их под Репками, недалеко от Чернигова, и 26 июля занял Киев. Население в ужасе разбегалось куда глаза глядят. Но массовые расправы над мирными жителями дали и другой эффект – совсем не тот, на который рассчитывали каратели. Люди осознавали: пощады им все равно не будет. Ожесточались и дрались насмерть, с отчаянием обреченных. Вокруг казачьих командиров, даже рядовых казаков, возникали отрядики. Мелкие, но их было множество. Радзивилл занервничал – как бы ему не очутиться в окружении. Оставил Киев и ушел на соединение с Потоцким, а киевляне сами сожгли свой город, чтобы в нем не расположились вражеские войска.

Хмельницкий еще из плена послал в Москву своих доверенных Савича и Мозырю, очередной раз просил царя о заступничестве. А потом генеральный писарь Выговский привез хану большой выкуп, и гетмана отпустили. Казалось, все кончено – восстание разгромлено, войско погибло, страна залита кровью. Но в катастрофической ситуации Хмельницкий проявил железное самообладание. Личная трагедия, поражения, смерть товарищей – гетман сумел перешагнуть через все это, взять себя в кулак. По сути, надо было начинать заново, и он начал. Появившись на Украине, призвал людей к оружию, и россыпь отрядов потекла под его знамена.

Армия возрождалась в считанные недели. В каждом городишке паны встречали все более сильный отпор. Загоны повстанцев появились в тылу у них, отбили Винницу, Паволичи, Фастов. В опустошенной стране трудно было достать продовольствие и фураж, польскому войску приходилось подтягивать пояса. Подкреплений из Польши не было. Массы трупов отравляли воздух и водоемы, среди солдат началась смертоносная эпидемия. 10 августа умер самый непримиримый гонитель православных, Иеремия Вишневецкий. Без его железной руки стала ломаться дисциплина. Шляхта и наемники требовали возвращаться по домам, вот-вот могли взбунтоваться, и панам пришлось согласиться на переговоры с казаками.

Они открылись в Белой Церкви, шли долго и трудно. Польская делегация во главе с Киселем даже слышать не желала о подтверждении Зборовского договора. Настаивала на сокращении реестра, автономной украинской территории, урезании казачьих прав. Но в Белой Церкви, кроме делегатов от гетмана, собралась масса казаков. Шумела и потрясала оружием, требовала вернуться к Зборовскому трактату, грозила расправиться и с послами, и даже с Хмельницким, если он согласится на панские условия. Полки повстанцев составляли отдельные делегации, вырабатывали собственные пункты. Переговоры несколько раз прерывались. Киселя и его коллег ограбили, едва не убили. Казаки кричали, что лучше уж воевать, бросались в атаки на стоявшее неподалеку польское войско. Но у них ничего не получилось. Потрепали неприятелей, но и самих побили.

Наконец, 18 сентября 1651 г. был подписан Белоцерковский договор. По сравнению со Зборовским, повстанцы были вынуждены очень серьезно сдать позиции. Казачий реестр сводился к 20 тыс. Из трех воеводств, Киевского, Брацлавского и Черниговского, автономное самоуправление сохранялось только в Киевском. Гетман лишался права сношения с другими государствами, на Украине располагались «на постой» королевские войска. Для народа это обернулось новой полосой испытаний.