Былое сквозь думы. Книга 1

Пробудился я до срока, но уже связанный по рукам и ногам. Индия не выпускала меня из своих объятий. Многострадальная голова моя гудела, к окружающему миру я был глух как котёл, а глаза смотрели в разные стороны. Кто-то вновь проверил на прочность мой череп без соблюдения приличий.

Когда я начал держать голову и различать окрестные предметы, то увидел, что положение моих друзей тоже не из лучших. Жан ещё томился неизвестностью, а Перси уже проявлял беспокойство, подрагивая конечностями и силясь высказать что-то накипевшее.

Из тьмы, хоть я и не поверил своим глазам, выступил Крис Делузи.

– Какая приятная встреча, господа, – дружелюбно произнёс капитан. – Не ожидали столь скорого свидания?

Что тут было ответить? Даже просить пощады вряд ли имело смысл. Единственное, что оставалось, так это направить Делузи по следу Вождя в надежде на снисхождение в дальнейшем. Но капитан опередил меня.

– Мои основные силы скоро схватят и вашего предводителя, – сообщил он. – Жаль, что вы поспешили расстаться, и мы не успели скрутить вас всех вместе. Но мне, мистер Блуд, – и он ласково посмотрел на меня, – составило огромную радость взять именно вас, как умелого боевика и агитатора, способного любого увлечь своими бредовыми идеями, о чём свидетельствовал переход покойного Рама-Ситы на вашу сторону. Я ещё не встречал столь коварного и хитрого противника, за исключением разве что Пандита-гуру. Возможно, вы удостоитесь чести быть повешенным в самом Лондоне. Не каждый год удаётся схватить за хвост птицу столь высокого полёта!

– О чём вы, Крис? – подал я голос в свою защиту. – Я не являюсь ни тайным врагом метрополии, ни явным пособником мятежников.

– Полноте, сударь, – усмехнулся Делузи. – В записках Пандита вам уделено немало места, как элементу кастово близкому неприкасаемым. Мы вовремя взялись за изучение политического завещания вашего гуру, столь любезно оставленном им на видном месте в пещере. В нём ясно указано на вас, как вербовщика, практического организатора мятежей, бездушного боевика и теоретика побегов. Надо отдать должное и голове вашего идейного наставника. Блистательно задуманная и практически осуществлённая им операция по исчезновению из подземелий крепости, несомненно, войдёт в историю колониальных войн. Да, не оставь Пандит свои записи для потомков, мы еще долго бы терялись в догадках. Жаль, что его каракули трудно поддаются прочтению грамотному человеку. Много времени ушло на расшифровку, а то мы бы уже давно прервали ваш вояж.

Это был новый, но видимо последний удар судьбы из-за угла.

– Вы жестоко ошибаетесь… – начал было я.

– Никакой ошибки, Блуд, – сурово прервал меня англичанин. – Твоё общество уже действует мне на нервы. Неосторожный Хью, вечная ему память, в общении с тобой нашёл свою смерть. Поэтому прекратим разговоры. С рассветом двинемся в Калькутту, где вас закуют в кандалы, и ты уже никак не сможешь избежать позорной участи со смертным приговором в конце. Что до этих джентльменов, – он кивнул в сторону моих друзей, – то, я думаю, их наказание ограничится высылкой за пределы владений королевы Виктории. Тем более, что эти одураченные и чуждые тебе по духу люди, как явствует из записок твоего хозяина, опасности для нас не представляют, – и с этими горькими для меня словами он направился отдыхать под приготовленный солдатами навес из пальмовых листьев.

Всего с ним было четверо гвардейцев – вполне достаточная армия для трёх беззащитных пленников. Двое солдат устроились за костром на ночлег, а двое других сели поодаль охранять нас.

Я в изнеможении закрыл глаза. Непомерная тоска сдавила мою грудь. Ведь так близка была свобода: какой-либо посудиной до Пондишери, а там – прощай Индия!

– Сердар, – услышал я шёпот над головой, – если ты пожелаешь, то прежде, чем уйти отсюда, я лишу тебя жизни. Сердар умрёт как воин, а не жалкий пленник, и шакал Делузи не сможет доставить его в трибунал. Пусть помнят англичане Эбаната Датто и проклинают свою жадность, так дёшево оплатив мою преданность. Я уже огорчил их, застрелив Рама-Ситу. Если бы капитан не разоружил меня, я бы не позволил вам перейти мост.

Я в испуге открыл глаза. Это был не сон. Голова подлого Эбаната нависала надо мной, как распушившая капюшон кобра.

– Не прикасайся ко мне! – вскрикнул я. – Пошёл прочь, английский прихвостень!

Мой окрик и настороженные движения часовых заставили проклятого шпиона скрыться в темноту.

Выходит, этот алчный туземец вёл англичан по знакомой дороге, поэтому они нас так быстро и догнали. Драный Вождь со своими манускриптами, не менее драный индус с жаждой наживы на чужом горе, и совсем задраный капитан-колонизатор – все эти стервятники навалились на меня кучей и, считай, уже употребили в пищу, кто душу, а кто и тело. И горькая слеза обожгла мой висок.