Былое сквозь думы. Книга 1

Сия голландская община, находясь на Далёкой территории англичан, жила по своим законам и не ввязывалась в процессы выяснения отношений между упрямыми бурами, бравыми томми и несговорчивыми туземцами. Это позволяло им жить хоть и без размаха, но зато умирать своею смертью. Посторонних они допускали в свою среду лишь в крайних случаях. Такой случай как раз и был у старого Иохима. Хозяйство его приходило в упадок из-за нехватки рабочих рук, а на дочерей спроса не было. Тут-то и подвернулся я со своею любовью в опустевшей от долгих скитаний голове. И быть бы мне тягловым мерином у Ван-Ластов с семейным жерновом на шее в виде Наати, не услышь Дени от какого-то бродяги весёлую историю о голом придурке, которого водили под ружьём по улицам Кембпелс-Дорба на потеху обывателям. У Дени сразу же зародилось подозрение о моём участии в этом мероприятии, и, прихватив с собой пару капских полицейских, он, не мешкая, направился в посёлок, где обшарил каждую ферму. Чудом найдя меня в чулане у Ван-Ластов ещё тёплым, блюстители английских законов пресекли дальнейшее надругательство голландцев над свободой выбора человеком британской крови. Я был препровождён в Дурбан и отдан на попечение Торнадо.

Так Дени и закон помогли мне вновь обрести себя, но лишиться фермы. Дней пять я приходил в чувство, часто заговаривался, отказывался от уже забытой пищи и питья и без слёз не мог видеть крупный рогатый скот. Лишь на Земле Бечуинов я немного отошёл, занявшись делом воспитания слуг, и смог смотреть на мир в разные стороны прежним соколом.

* * *

Пустыня Калахари хоть и безводна, но почти сплошь покрыта травой, кустарниками и пересохшими большую часть года руслами рек. Лишь кое-где встречаются естественные водоёмы, вокруг которых и бурлит дикая жизнь природы и слонов. Такое заветное местечко мы собирались обнаружить с помощью опытного проводника Гозы. А пока что следовали в крааль бушменов, где собирались оставить упряжку быков под присмотром Твала и, наняв носильщиков, налегке пуститься на розыски слоно¬вьих угодий.

До знакомого нашему проводнику Пешпин-крааля оставался один дневной переход, когда мы расположились на ночлег под огромным баобабом. Дени и Боб занялись ревизией оружия и боеприпасов. Гоза и Твал щедро поили быков водой, запасов которой нам как раз хватало до стойбища бушменов. Мбурумбе и Мпендель готовили пищу, целиком зажаривая на вертеле тупорылого африканского кабана и стряпая местную закуску из дикой дыни мокоми и арбуза кэмэ, в изобилии росших вокруг. Я же, вооружившись револьвером и прихватив бездельника Магопо, решил до наступления темноты обследовать окрестности лагеря. Меня всегда удивляла беспечность занятых делом людей. Лучше лишний раз проявить бдительность и ничего не сделать, чем подвергать себя всегда возможной опасности!

Я уверенно шёл впереди по краю Калахари, своим охотничьим костюмом оливкового цвета, изящными гетрами и сапогами-вельдскунами из сыромятной кожи, но особенно солнцезащитным шлемом из сердцевины алоэ на высоко поднятой голове выгодно отличаясь от туземца в его скудном одеянии, и тем самым как бы говоря кто есть кто в этой пустыне любому встречному, если он где-то шатается поблизости.

– Инкоози, я вижу за кустарником каких-то людей, – вдруг подал голос, идущий за мной Магопо.

– Я уже давно это заметил, – уверенно ответил я и остановился как вкопанный. Кустов было действительно много, но присутствия народа не наблюдалось.

– Пойдём в разведку, – на всякий случай решил я и пропустил туземца вперёд. Умело повторив за Магопо все приёмы скрытого передвижения, мне удалось следом за ним незаметно подкрасться к колючим зарослям акации, росшим в стороне от пути моего следования. Поэтому, если бы не назойливость слуги, наши пути с предполагаемым противником вряд ли пересеклись.

Осторожно выглянув из-за укрытия, я увидел странную картину. Прямо передо мной в неглубокой ложбине неудобно скрючившись сидело штук десять негров. Они были разбиты попарно и забавно соединены между собой с помощью надетых на чёрные шеи двусторонних рогатин с перекладинами на концах. Это хитроумное устройство вполне позволяло крутить курчавой головой, но выдернуть её целой из такого ярма возможности не давало. Рогатины были толщиной с ногу буйвола, но длиной не более десяти футов, что не препятствовало чернокожим беседовать между собой, не перенапрягая голосовые связки, и перебрасываться съедобными кореньями. Эту живописную группу украшали две молодые негритянки, хотя их рогатина и была несколько тоньше. Пленники угрюмо сидели на горячем песке без признака мысли на чугунных лицах.

В стороне от колодников, развалясь в тени акаций, неспешно перекусывали трое вооружённых до зубов человек. Два мулата в немыслимых европейских обносках, а также белый джентльмен в куртке и штанах из кротовой кожи, в высоких чёрных сапогах со шпорами, которые явно говорили о хорошем вкусе и презрении к оседлости.

– Проклятые работорговцы, – отвлек меня от наблюдений Магопо, хватаясь за дротики.