Былое сквозь думы. Книга 1

Дени Торнадо и Боб Слей были невредимы, но слегка, почти до синюшности, бледны. Зато Мбурумбе представлял печальное зрелище. Собственно говоря, ему уже нечего было представлять, так как от негра ничего не осталось, если не считать кучки кровавого месива как раз посередине слоновьей тропы. Мбурумбе был так тщательно перемешан с песком, что даже хоронить было нечего. Но мы всё же закопали его поглубже, присоединив к нему разорванного друга, и произвели прощальный салют над этой братской могилой.

Как впоследствии выяснилось, батоки Мбурумбе и Мпендель были сами виноваты в своей досрочной гибели, начав бегать на виду у слонов при первых же выстрелах белых охотников. Пока Дени Торнадо, уложив первого слона, добивал второго, Боб Слей надёжно ранил третьего кровожадного великана, который и расправился с чернокожими, не тронув, впрочем, белого человека.

Мы валились с ног от усталости и пережитых охотничьих страстей, поэтому, бесцельно потратив минут десять на поиски пропавшего проводника Гозы, решили вернуться в лагерь, чтобы с утра отправить носильщиков за бивнями. Наш сплочённый отряд уверенно возвращался по своим старым следам, далеко позади оставив Магопо и Зугу, тащивших на себе зачем-то отрезанную слоновью ногу. Вполне возможно, что для каких-то своих обрядовых целей. Дикари любят всевозможные жертвоприношения.

В лагере мне попался на глаза уже покуривший дакки Гоза, которого я, проходя мимо, перетянул шомполом за самовольную отлучку, но дальше разбираться не стал, а попив чаю, так как употреблять мясного уже не хотелось, залёг спать, настроившись увидеть во сне что-нибудь постное.

Утром я пробудился от раздражающе-аппетитного запаха жаркого, плотной струёй разносившегося по нашему лагерю. Этот великолепный аромат тушёного мяса немедленно напомнил о том, что желудок пуст как барабан.

–Джентльмены, – воскликнул я, прерывая сон Дени и Боба, – мне кажется, чернокожие подстрелили какую-то дичь и готовятся к поминкам.

–Весьма непривычный гастрономический запах, – заметил враз пробудившийся капитан.

– И очень соблазнительный, – добавил Дени. – Не заставляйте ждать свои желудки, господа, – и он первым вышел к завтраку.

Выскочив за изгородь, я ожидал увидеть тушу какого-нибудь экзотического животного, чьё приготавливаемое в пищу мясо так незнакомо-волнующе действовало на обоняние. Однако никаких свежих следов охотничьих трофеев не наблюдалось. В отдалении сидели и покуривали носильщики, а Магопо с Зугой раскапывали ещё тлеющие угли вчерашнего костра. И чем глубже они копали, тем явственнее чувствовался аромат жаркого. Когда я приблизился, они уже при помощи подоспевших носильщиков с величайшей осторожностью извлекали из ямы огромный цилиндр запечённого мяса, истекающий золотистым соком сквозь трещины местами подгоревшей корочки этого странного окорока. От жаркого поднимался душистый пар, забивая пряным запахом ноздри и вызывая волчий аппетит.

– Что это? – только и спросил я туземцев.

– Слоновья нога, баас, – ответил Зуга. – Вчера мы её засыпали землёй и развели большой огонь. Мы так делаем, когда удаётся убить слона.

В этой мясной колоде, даже при самой буйной фантазии, признать слоновью ногу было невозможно. Но это было совсем не важно. Столь вкусного блюда мне не приходилось пробовать никогда ранее, кроме разве что кукурузной похлёбки на своей милой родине, когда я однажды основательно оголодал по вине тюремной охраны.

Покончив с завтраком, но не с ногой, мы отправили Магопо с бушменами к месту вчерашней охоты на заготовку слоновой кости для нас и билтонга для них. Хотелось верить, что ночные хищники ещё не успели сожрать слонов, и туземцам повезёт с заготовкой пропитания. Так как охота в этих краях для нас закончилась, было решено отослать Гозу в Пешпин-крааль за фургоном и запасами воды, а уже загрузившись бивнями, следовать дальше на север до следующего крааля.

Правильное решение было принято, и нам не оставалось ничего другого, как прикидывать возможную выручку от продажи добытой кости и требуемое количество слуг для дальнейшей охоты, если дело пойдёт столь успешно и далее. Недостающую прислугу мы надеялись завербовать из числа носильщиков, и первым кандидатом был приглянувшийся мне Зуга.

День прошёл в праздном отдыхе. Вернувшиеся под вечер чернокожие сообщили, что восемь отличных бивней закопаны в надёжном месте, а оставшееся мясо слонов нарезано на полосы и развешано на деревьях. Все были довольны.

Весь следующий день я томился бездельем, но к вечеру не выдержал и, кликнув Магопо, отправился побродить по холодку в пределах видимости лагеря. За нами увязался Зуга, по-прежнему боготворящий меня, как великого колдуна и лекаря. Я не возражал его соседству и, спокойно гуляя под охраной туземцев в тени сикоморовой рощи, любовался буйным цветением альбиций и зизифусов.

Первым пропал Зуга. Зная необязательность негров, я этому ничуть не удивился. Ниггер ежедневно созерцал красоты родной ему природы и, видимо, найдя съедобные коренья, решил побаловать себя привычным лакомством.