Чаадаевское дело. Идеология, риторика и государственная власть в николаевской России

Граф имел познания о Церкви, хотя более западные, потому что воспитателем его был ученый иезуит, но благочестивая мать научила его и церковному кругу. ‹…› Вообще его поступки и образ мыслей были весьма церковны, хотя и с некоторыми оттенками западными, тогда как Нечаева (предшественника Протасова на посту обер-прокурора Святейшего синода С. Д. Нечаева. – М. В.), напротив того, все подозревали в протестантизме[631].

Новое назначение вызвало недовольство Филарета и близких к нему иерархов, с сопротивлением которых собственным реформаторским планам Протасову пришлось столкнуться в будущем[632]. Своей проповедью митрополит напоминал Николаю и его подданным о важнейшей роли, которую православие играло в системе самодержавной власти, и в свете недавнего назначения Протасова и попыток светской власти еще больше контролировать Синод его «Слово» звучало едва ли не полемично[633]. Таким образом, рассуждение об особом положении России трансформировалось в рассказ о том, кто и как должен предопределять идеологическую повестку царствования.

III

Наиболее репрезентативным источником воззрений Бенкендорфа на идеологию и особенность текущего исторического момента служат ежегодные отчеты, подававшиеся начальником III Отделения императору. Как следует из отчета за 1836 г.[634], из элементов триады основным его составитель, безусловно, считал самодержавие, доминировавшее над остальными двумя – народностью и православием. Он отмечал, что после бедствий начала царствования – заговора декабристов, Польского восстания, холеры, бунта в военных поселениях, двух войн, с Персией и Турцией, – императору удалось изменить ситуацию к лучшему. Автор отчета повторял формулировки, уже известные нам по проповедям Филарета:

С того времени (с 1831 г. – М. В.) Россия пребывает спокойною внутри ее и в мире со всеми державами, Россия процветает. Внутренняя ее промышленность и заграничная торговля с каждым годом распространяются. ‹…› В отношениях своих к иностранным державам Россия в течение последних пяти лет постоянно возвеличивалась и ныне достигла той высоты, на которой никогда еще не стояла. Она составляет сильнейшую опору и крепчайшую надежду своих союзников и является страшилищем и предметом зависти ей недоброжелательствующих[635].

Дальше, впрочем, начинались расхождения. Бенкендорф подчеркивал, что всеобщего благоденствия удалось достичь не столько благодаря православной вере, сколько в силу личных добродетелей Николая. Основной акцент в отчете был сделан на фигуре самого русского монарха:

Таковое в течение последних пяти лет развитие внутреннего благосостояния России и политического ее веса совершенно изгладило мысль о несчастном царствовании и заменило скорбное чувство сие общим чувством доверия к Государю как к виновнику настоящего блестящего положения России. Существование Государя признается ныне необходимым условием для удержания Отечества нашего в сем цветущем положении и для приведения к успешному концу всех посеянных Им начал усовершенствований и улучшений[636].