Чай для призрака

Когда в дверь стукнули, девушка сразу опустила скрипку.

– Заходите, – матушка Шанэ увидела гостей глазами помощников и слегка занервничала – не с первого раза чашку на подоконник поставила.

С двумя сыскниками в беседке стало совсем тесно, и Иххо, встав, предусмотрительно приоткрыла окно.

– Разувайтесь. Руки мойте и к столу, – матушка приподнялась в кресле. – Чашки вон в том ящике. Ложки – в соседнем. Поешьте. Преступник всё равно давно сбежал.

– Вода из реки Чёрной? – удивился Мьёл, вытирая руки полотенцем и уступая место у бочки начальнику.

– Да, далековато от нас, – согласилась матушка Шанэ. – Зато она долго не портится. Месяц стоит – как вчера взяли.

Рьен тоже вымыл руки, внимательно посмотрел на матушку и сообщил:

– Колдовство северное.

Она сразу же расслабилась и смущённо призналась:

– А я уж думала, что на меня воздействием, чтобы я…

– Воздействие теперь почти запрещено и строго контролируется, – Рьен сел за стол. – После того случая с Артистом и статьи Сьята Колдовское ведомство собрало совет и решило воздействие наконец-то запретить. Кроме тех случаев, когда оно необходимо, например, для расследования. И запрет – не просто запрет. Глава Колдовского – старикан мощный, влиятельный. Он всё про колдунов знает – кто на чёрный рынок работает, кто нет. И предупредил: ещё один странный случай – разбираться не будем, у всех головы полетят. В «Вестях» его предупреждение тоже несколько раз статьёй выходило, чтобы пришлые знали. А главу боятся – он слов на ветер не бросает. Мы, конечно, учтём вероятность – всегда найдутся те, кому нечего терять… но не думаю, что использовали воздействие.

Мьёл важно кивнул и сунул в рот самую большую плюшку.

– Поэтому рассказывайте. Всё, что помните – с тех пор как семеро речников пришли и до призрака. Кстати, он больше не появлялся?

– Пока нет, – с сожалением покачала головой матушка Шанэ. – Дар особенно силён тогда, когда первый раз проявился, а в моём случае это полночь. После полуночи дар и позовёт, и притянет, и даст силы для беседы. А что касается речников…

Матушка не жаловалась ни на память, ни на слух. И всё вспомнила – от прихода гостей до случайно подслушанного. Рьен записывал. Мьёл шустро истреблял плюшки и чай. Иххо внимательно слушала, молча затаившись в кресле. Но когда матушка Шанэ закончила, тоже рассказала, что запомнила, пока играла.

– Поел? – Рьен достал из папки несколько исписанных листов и положил их перед помощником. – Иди работать. Лу уже, поди, закончил. Да и Сьят всех опросил – он быстрый. Я приду позже.

Колдун поблагодарил, сунул в рот последнюю плюшку, сгрёб листы, влез в ботинки и был таков. Иххо, словно вспомнив, что ей вообще-то работать положено – вечер-то ещё не кончился, – тоже быстро собралась и убежала в чайную.

Матушка Шанэ, заподозрив неладное, насторожилась:

– Что?..

– У вас есть враги? – прямо спросил Рьен, закрывая папку.

– Как и у всех известных людей, – усмехнулась матушка. – У меня самая посещаемая в Семиречье чайная, сынок. Конечно, есть. И я знаю с десяток людей, которые очень бы хотели, чтобы моя чайная закрылась. Желательно вместе с хозяйкой и навсегда. Но давай пока без имён. Давай дождёмся полуночи и послушаем, что скажет призрак.

– Его зовут Азьют, и он служил в архиве Речного ведомства, – Рьен встал. – Вероятно, он что-то откопал – ценное, важное или опасное.

– Поняла, – кивнула матушка Шанэ и посмотрела строго: – Бежать погоди. Пирогов с собой дам. Всю ночь же работать будете. «Ужинную» пока не трогать?

– Пока да, она под преградой. Завтра снимем… если хоть что-нибудь прояснится.

– Будем надеяться, – вздохнула матушка.

Как всегда – на несчастного убитого.

Сыскники, конечно, и без него справятся – она в это верила. Но с рассказом призрака ход дела значительно ускорялся, позволяя закрывать его в два-три дня вместо двух-трёх недель, а то и лун.

* * *

В полночь призрак не явился. Не пришёл и после часа ночи. Матушка Шанэ ощущала его поблизости, беспокоилась и не понимала, почему он отказывается от разговора. Неужели его придётся отлавливать и поучать, как приснопамятного поэта?..

Когда дух в очередной раз почудился очень близко, матушка негромко сказала:

– Иди сюда. Не можешь говорить – помогу написать. Чайная всё равно наружу тебя не выпустит. Без моего дозволения через эти стены тебе не пройти. Туманов рек тебе не видать, а без них ты ослабнешь. И я всё равно тебя поймаю. Ты же видел моих помощников. Выбирай: или сам появишься, или они тебя притащат. Но тогда доброго разговора и чая я тебе не обещаю.

Призрак покружил, посопел, но послушно выглянул из-за шторы. Седой, худой и сутулый, короткие волосы дыбом, одежда мятая и неопрятная.

– В чём дело? – мягко спросила матушка Шанэ. – Почему ты не хочешь говорить?

– Я не закончил, – прошелестел он опавшими листьями. – Я хочу доделать. Мне всё равно на убийцу, а вот доделать я хочу. Отпусти.