Чай для призрака

– Девица двадцати лет от роду, – сидя за начальственным столом, докладывал Сьят. – Звали Кьтрой. Родителей, как и вообще семьи, не имеет. Выросла в приюте.

– Точно! – оживился сидящий в кресле Мьёл. – Ну точно, приют же! Я же сам оттуда, я ж её мелкой видел!

– Продолжай, – попросил Рьен.

Стоя у окна, он рассеянно смотрел на красно-рыжий листопад.

– Пока жила в приюте, отучилась на швею, – рыжий помощник заглянул в свои записи. – В шестнадцать лет выпустилась с отличием – везде с отличием, и в училище тоже, – поэтому на работу её взяли быстро. Трудилась в семейной портняцкой мастера Жи, что на Седьмом острове. Хозяин был Кьётрой доволен, его жена тоже. Не опаздывала, ничем не злоупотребляла, с парнями не пропадала, работала хорошо, шила на совесть – мастер Жи говорил, как для себя. Жила в доме мастера, в комнате прислуги. Был ли у неё кто, семья Жи не знает. Кьётра всё время работала. Однако как-то ей пришлось заменять заболевшую продавщицу, и жена Жи заметила, что всегда серьёзная Кьётра заулыбалась двум заглянувшим в лавку девушкам – видимо, подруги у неё были. Раз в десять дней хозяева давали ей выходной, но как она его проводила, не знают. Утром уходила, вечером возвращалась. Настойками или курительным от неё никогда не пахло. Оба до сих пор не верят, что Кьётра умерла. Рыдают без остановки. Очень её любили. Денег у неё было мало. Все накопления за четыре года – три серебрушки. Мастер Жи сказал, что платили ей хорошо, но девушка красивая была – любила одеться, украшениями сверкнуть.

– Украшения нашёл? – снова повернулся Рьен.

– Да, – кивнул Сьят. – Простые и дешёвые. Самодельных много – ленты и бусины. Даже серебра среди них нет ни капли. Одежда тоже недорогая. А денег ей столько платили, что за четыре года на «дождинку» не скопить. Унаследовать камень тоже не от кого. О Кьётре несколько раз в газете писали, и даже с портретом, – она побеждала на сезонных ярмарках, – но родственники так и не нашлись. Всё, мастер. В приют поеду или завтра… или сейчас.

– Я сам, – Рьен посмотрел на колдуна. – Есть что добавить?

– За час до смерти плотно поужинала, – доложил Мьёл. – Мне кажется, что не одна. Больно тощая сама по себе, явно обычно плохо ела. А в этот раз прям хорошо, основательно. Сонного зелья – чуть больше нужного. Может, и «дождинка» помогла. А может, всё-таки без неё. Сонное зелье по весу рассчитывается, и она приняла на три капли больше положенного. Могло и убить. Если обычно ела плохо, организм слабый. Но здоровый. Никаких болячек, даже насморка. И ни синяков, ни ссадин. Если её заставили, то воздействием. На рубашке никаких следов нет.

– А если заставили, то зачем? – пробормотал Рьен. – Ладно, пообедаю и съезжу в приют.

– Я вот что вспомнил, мастер, – колдун повернулся к окну. – Их пятеро было – девчонок. Очень дружили, всегда и везде вместе. Имён не помню, но когда я выпускался, они не разлей вода были. А приютское, знаете, это или ненависть навсегда, или родные на всю жизнь. Как повезёт.

– Ненависть – это мотив, – кивнул Рьен. – И Седьмой, говоришь, остров? Матушка нашла тело ближе к одиннадцати. Мертва Кьётра к тому времени была часа три. За час до смерти поужинала. Умерла то есть в восемь. А в шесть – полседьмого был гость. Что в это время делало семейство Жи?

Сьят вытянул из стопки бумажку и сверился:

– Мастер Жи был в портняцкой с двумя подмастерьями и вредным заказчиком. Тот пришёл недовольный сразу после обеда – мех не там нашили на безрукавке, пуговицы не те… Они так и провозились до полуночи. Заказчик – начальник лодочной станции с реки Лунной, мастер Нолло. А жена портного шум и разборки не любит, поэтому всегда в таких случаях к соседке сбегает. Кьётра тоже ушла – она вообще часто у себя в комнате шила. Портняцкая находится прямо за домом, злых собак нет. Если кто-то в это время заходил в дом или выходил, то этого никто не видел. Соседи тоже. Стемнело же, да и время ужина.

– И с Седьмого до нас – в час легко уложиться… – Рьен взял плащ. – Копайте дальше. Особенно в направлении «дождинки». Её не так-то просто раздобыть.

* * *

– Да, пятеро их было – пять подружек, – подтвердила Дьёна, наставница приюта, женщина пожилая, строгая, солидная и при этом неуловимо добрая. – Две северянки, две островитянки и одна южаночка. Кьётра и Жьяна, Юлло и Арро. И Тим. Очень дружили, всегда вместе. Если спросите, с какого возраста, то не вспомню. С раннего. Но самой последней к ним Тимэ прибилась. Так и выросли вместе.

Рьен встретился с наставницей в её кабинете, подальше от детских комнат, но и досюда доносились рвущие душу детские визги, писки и возня. И жалко их было, одиноких и брошенных, и до того своих дома не хватало…

– Вот личные дела, – наставница протянула через стол пять папок. – Там и портреты, и характеристики. Мы храним на всякий случай.

– На случай преступлений? – прозорливо глянул Рьен, открывая верхнюю папку.