Чай с Грейс Келли

Было слышно, как она ушла в кухню, напевая Pennsylvania, six, five, ho ho ho! Ребяческая мысль парализовала Шик: если миссис Мерл увидит ее босиком, она раскричится, а Шик чувствовала, что не в состоянии это вынести. Один крик, одно слово – и с ней случится истерика, она была в этом уверена. Черт с ним, с телефоном. Она направилась в свою комнату.

Но что, если это Уайти? Если это он звонит?

Она кинулась к лестнице, сбежала вниз, прыгая через ступеньки, в холле ударилась босой ногой о сундук, но почти не замедлила бега и, задыхаясь, схватила трубку.

– Алло? – выдохнула она.

Ни слова про тетрадь. Она ничего не скажет Уайти.

– Мисс Пендергаст? Наконец-то! Говорит мисс Поттер. До вас нелегко дозвониться.

Мушка. Черт возьми, попалась, как последняя дура… Инстинкт выживания тотчас сделал ее голос умирающим.

– А… Мисс Поттер… Извините… Я, видите ли, больна…

– Что с вами? – перебил голос, лишенный жалости.

– Я… у меня… ветрянка. Я не могла…

– Ветрянка? – всхлипнула Мушка (за всхлипом последовало молчание).

– Я… я здесь одна ею не переболела. Я не хотела заразить весь дом Дакена, сами понимаете. О, мне так…

– На юбке «Моей милой» пятно, – перебила неумолимая Мушка.

– Пя… пятно? О, я уверена, что нет, мисс Поттер, я…

– Пятно. Изнутри на подпушке, к счастью. Вы должны были мне сказать. Мисс Пендергаст, – продолжала Мушка, слегка повысив голос, – месье нужна накидка для будущего дефиле. Я пришлю к вам Жюля завтра утром, он ее заберет.

Катастрофа и рок! К ней посылали курьера!

Шик постаралась быстро раскинуть мозгами. В конце концов, пусть Жюль забирает эту окаянную накидку с проклятой прорехой! По крайней мере, ей не придется выслушивать упреки мисс Поттер.

Да… но придется платить. От этого никуда не деться. О господи! Неужели мир не знает, что у нее нет денег и нервы на пределе?.. Она подавила рвущийся из груди вопль и перестала думать.

Что может быть хуже, чем серая тетрадь в шкафу подруги, у которой есть маленький мальчик – племянник! племянник! – светловолосый и неулыбчивый? Она поняла, что ей плевать на месье Дакена, на мисс Поттер, на Жюля и на накидку «Моей милой». На все плевать.

– Хорошо, мисс Поттер. Я передам ее Жюлю.

Она не удержалась от парфянской стрелы:

– Если Жюль подцепит ветрянку, надеюсь, он не будет на вас в обиде.

Она отключилась, с трудом дыша, прижалась лбом к аппарату, сжимая в руке трубку. Появление Истер Уитти едва вывело ее из оцепенения.

– Босиком? – воскликнула прислуга, как будто увидела ее с голым задом. – На плитке! Не рассчитывайте, что я стану ухаживать за вами, если захвораете.

– Я уже хвораю.

– Я не о вашей голове говорю. Тут уж ни у кого надежды не осталось. Разве что маленький стаканчик текилы… Налить вам? Недурное лекарство против летучей мыши в голове, а у вас, видно, как раз она, летучая мышь, моя милая.

Моя милая. У Шик не было сил засмеяться.

– Нет, спасибо. Я… я хотела позвонить.

Истер Уитти стушевалась, махнув на прощание метелкой из перьев. Шик достала из кармана халата визитную карточку и набрала номер.

– Алло, – сказала она, понизив голос. – Междугороднюю, пожалуйста. Миссис Альма Малден в Ван Верте, Огайо.

– Малден, д-е-н? – по буквам выговорила операторша, чавкая жевательной резинкой. – Звонок за счет вызываемого абонента?

– Нет, нет.

– Минутку, пожалуйста.

Шик ждала, стягивая полы халата, потому что действительно замерзла. После века ожидания и щелчка чавканье вернулось.

– Ван Верт! – сообщила операторша.

Шик охватила паника. Что она скажет этой незнакомой женщине? Она видела ее мельком в том книжном магазине под Рождество, когда ее маленькая дочка узнала Уайти и подбежала к нему, называя Арланом. Но… они не были знакомы и даже не разговаривали.

– Миссис Малден? Миссис Альма Малден? – проговорила она, с трудом дыша.

– Она самая, – сказал безмятежный голос. – Кто говорит?

– Я… Меня зовут… Урсула Келлер, – соврала Шик. – Я звоню вам из Нью-Йорка. Я… я хотела спросить… Вы знаете Хэдли Джонсон?

– Джонсон? Хэдли Джонсон? Не думаю, нет. Это имя ничего мне не говорит.

Шик, дрожа, ухватилась за телефонный аппарат. Она ее не знает! Девушка из поезда, чей образ не давал Уайти покоя, может быть, и не Хэдли…

– Это ваша родственница? – спросила Альма Малден.

– Да, – Шик сочиняла, больше не раздумывая. – Это моя… невестка. Жена моего… моего брата. Я думала, что вы встречали ее в поезде, в «Бродвей Лимитед», давно. Молодая девушка с веснушками, она ехала из Чикаго, чтобы стать танцовщицей в Нью-Йорке.

Она уже не мямлила, выпалила все единым духом. Альма Малден на том конце провода радостно вскрикнула, и сердце ее разбилось.

– Хэдли! Ну да, конечно! Я прекрасно ее помню! Хотя давно это было, и мы с тех пор не виделись! – весело затараторила Альма Малден. – Так она вышла замуж? Такая милая девочка. И такая мужественная. Вы знаете, что она спасла мою маленькую дочку, когда дверь вагона… Их было только двое с тем солдатом. Если бы не они, моя маленькая Милли… О, с ней, надеюсь, ничего не случилось?

– Нет, – пробормотала Шик. – Нет, с Хэдли все хорошо.