Чай с Грейс Келли

Она ловила ртом воздух, прерывисто дыша. Голова ее ударилась об аппарат, и она подумала, что сейчас потеряет сознание. Она хотела потерять сознание.

– Алло? Алло? – говорил далекий голос. – Простите, мисс Келлер, но что вы хотите узнать о ней? Почему вы мне позвонили? Я мало что знаю, только то, что мне рассказала Милли. А ваш брат…

Шик повесила трубку.

48. I stayed too long at the fair [169]

На третьем часу репетиции Манхэттен ощутила присутствие. Как будто что-то ползло или струйка холодной воды текла по позвоночнику, ощущение столь же неприятное, сколь и необъяснимое.

– Я хочу есть! – не выдержала одна из девушек, это был крик души из желудка. – У меня живот подвело, Майк Ониен! Я хочу сейчас же гамбургер «Джумбо» от Джо, две порции жареной картошки, тарелку капустного салата и целую бутылку кетчупа!

– Ты потом не сможешь танцевать! – ответил хореограф. – А если ты не сможешь танцевать, я тебя уволю, а уволенная, ты не сможешь больше обжираться ни гамбургерами, ни жареной картошкой, ни кетчупом… Ладно, бегите обедать, девочки. Извините, что задержал… Но не вздумайте мне принести лишний килограмм на ляжках!

Кордебалет изогнулся и рассыпался, как змея рассыпает свои кольца. Все, включая постановщика и хореографа, которые тоже проголодались, разбрелись по кулисам. Все, кроме Манхэттен, она стояла, вяло потирая затылок, в надежде прогнать ползучую тварь.

Вдруг она услышала эхо своего имени в высоком зале. Локтем заслонила глаза от огней рампы. В зале «Подковы» было темно. К тому же очки она сломала.

– Манхэттен! – повторил голос, и на этот раз она его узнала.

Что он здесь делает? Откуда Ули Стайнер узнал, что она в «Подкове»?

– Вы меня нашли? – крикнула она, раздраженная, но не так сильно, как думала. – Как?

– В одной из прошлых жизней я был горной собакой. Искал подвыпивших туристов под лавинами. Вы восхитительны без очков.

Манхэттен ненавидела каждого, кто ей это говорил. Но она не могла ненавидеть Ули.

– А в другой прошлой жизни вы не были, случайно, ослом?

– Наверняка! Ослов я обожаю. Я наблюдаю за вами целый час.

– Шпион к тому же. В будущей жизни вы будете Дж. Эдгаром Гувером.

– Дж. Эдгар Гувер не принадлежит этому миру. Вы чертовски хорошо танцуете, юная трещотка! Зачем вы все это время строили из себя посредственную костюмершу?

– Я не была посредственной костюмершей.

– Ладно, сносной. Вы мне не ответили.

В несколько упругих шагов он вышел к ней на сцену. Она заставила себя посмотреть ему прямо в лицо. На самом деле это была только видимость, потому что перед глазами все расплывалось. Она скрылась в кулисах, нашарила очки, которые положила на пожарный кран. Одна дужка висела, как сломанное крыло. Она надела их. Ну и ладно.

Стайнер поймал ее за руку.

– К чему все эти шутки?

– Это не шутки, мне нужна была работа. К тому же я не скрывала от вас, что танцую, – напомнила она.

– Но скрывали, что танцуете так!

– Как – так?

– Ну, как… как братья Николас!

Она прыснула. Это было до ужаса лестно.

– Уиллоуби вы не провели. Но она находила вас большой умницей.

– А вы? Какой находите меня вы?

– Замкнутой и мутной. Находил, пока не увидел, как вы танцуете. Тогда вы… звенящая! Если бы хореограф, этот Майк Ониен, как будто вышедший с боксерского матча в Бронксе, имел чутье, которому мешает его нос всмятку, вы уже были бы звездой шоу!

Манхэттен только улыбнулась. Замкнутая и мутная.

– Если вы не боитесь атак моих фанаток и прочих экзальтированных обожательниц, давайте пообедаем вместе, хотите?

Она последовала за ним, надев фланелевые брюки и свитер поверх трико.

Они зашли в закусочную на углу 43-й улицы. На банкетке в углу Манхэттен заметила Дженни и Глорию Ли, уничтожавших гамбургеры с кетчупом. Они дружелюбно замахали ей, приглашая присоединиться. Но, узнав ее спутника, обе девушки уткнулись в жареную картошку, слегка сконфуженные. Начинается, с тоской подумала Манхэттен, лишь бы они не подошли просить автограф!

Пока клиенты, узнававшие актера, держались на расстоянии. Или это он, его великолепие, высокомерие, равнодушие заставляли их держать дистанцию.

Они сели в уголке, Ули спиной к залу и возможным обожательницам. Она заказала жареные куриные крылышки, сладкий картофель и соус барбекю. Он взял то же самое.

– Это напоминает мне Канзас, – сказал он, насадив на вилку кружок сладкого картофеля.

– Вы… из Канзаса? – спросила она равнодушно, но сердце замерло в груди.

– Из дыры, графства Форт-Райли. Кстати… Там есть маленький городок, который называется Манхэттен, как этот остров. Или как вы.

Чувствуя, как краска заливает щеки, она принялась старательно обгладывать куриное крылышко.

– В Канзасе это едят руками, – продолжал он, облизывая губы. – Удовольствие, увы, запретное для знаменитостей Нью-Йорка, по крайней мере на людях. Пользуйтесь пока, Манхэттен. Ваша несправедливая, но уютная анонимность долго не продлится.

– Откуда вам знать?

– Вы танцуете лучше братьев Николас.

– Почему вы пришли посмотреть на меня?