Чай с Грейс Келли

– Быстрее! – выдохнул я. – Там наверняка слышали выстрел.

И, бросив наше снаряжение, мы побежали по Бродвею, по этому странному Бродвею из чернозема и грязных зарослей. При стегнутая к карабину фляжка билась о мое бедро. Слышались крики далеко позади… Я все же оглянулся. Мэрион Свифт поспевал за мной как мог, согнувшись под фотоаппаратом и объективами. Вдруг он сдавленно фыркнул. Его губы вытянулись на леске, и он сбросил с плеча груз. Отшвырнул в папоротники сначала вспышку, потом пятидесятимиллиметровый объектив, потом стодвадцатимиллиметровый и двухсотмиллиметровый. Наконец и лейка, в свою очередь, улетела в лианы и паутину. Мэрион Свифт побежал быстрее, по-прежнему прихрамывая, но налегке.

Я бежал к развилке. На развилке у нас будет шанс от них оторваться. Нам бы только выбраться с этого окаянного Бродвея…

21. Please, be kind [87]

Когда голос Уайти смолк, глаза Шик были закрыты. Он тихонько наклонился к ней.

– Фея Динь-Динь уснула?

Она ничего не сказала.

– Моя повесть, похоже, отменное снотворное, – рассмеялся он совсем тихо, сам с собой. – Уф… Вы могли бы спросить меня о философском содержании, о метафизическом смысле и все такое. Их нет. Это просто история.

Шик открыла один глаз. Уайти все еще был склонен над ней, и она обвила руками его шею.

– Я не сплю. Наоборот, эта история еще не даст мне спать ночами. Я мало читала, не прочла ни одной книги целиком, но от этого жестокого конца мне захотелось плакать.

– Правда? – прошептал он, глядя сверху вниз в ее глаза.

– И не вздумайте объяснять мне про фило-как-его-там содержание, мета-как-там-его смысл и все такое! – улыбнулась она, молясь, чтобы он так и сидел, склонившись к ней, близко-близко, как можно дольше, всю ночь.

Он выпрямился, весело взъерошил ей волосы.

– Теперь моя очередь вам почитать? – сказала она, чтобы удержать его еще немного.

Подумав, он кивнул и протянул ей книгу, взяв ее наобум в одной из стопок на краю дивана. Она открыла ее наугад, не взглянув ни на название, ни на имя автора. Книга открылась на середине.

– Глава двадцать первая, – прочла она. – Молодой человек был красив и белокур и сидел на диване, он склонился к девушке, сказал ей «я люблю тебя» и поцеловал.

Она открыла другую страницу, тоже наугад, и продолжала:

– Глава шестнадцатая. Девушка была черноволоса и недурна собой и разлеглась на том же диване, она сказала молодому человеку «я люблю тебя» и поцеловала.

Уайти кивал, явно забавляясь.

– Дальше.

– Глава пятая. Белокурый молодой человек и черноволосая девушка без устали говорили друг другу «я люблю тебя» и целовались все время.

– И чем же это кончилось?

Она рванула к концу.

– Последняя глава. Черноволосая девушка и белокурый молодой человек решили говорить друг другу «я люблю тебя» и целоваться всю жизнь…

– Вы не находите, что это чуточку однообразно? – прыснул он. – Это повторение «я люблю тебя», поцелуи?

– Нет, если любишь и если хочется. Глава одиннадцатая, – продолжала она. – Черноволосая девушка, недурная собой…

Он ловко выхватил у нее книгу и показал обложку:

РАЗРАБОТКА И ПРОИЗВОДСТВО ПИСЧЕЙ БУМАГИ

В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЕ

– Ну и что? – не сдавалась она. – Пусть черноволосая девушка продает книги, а белокурый молодой человек делает бумагу, но на досуге они имеют право целоваться, если им это нравится, не так ли?

Она снова обвила руками его шею, прижалась к его груди. Они молча смотрели друг на друга. Он наклонился и поцеловал ее.

Когда поцелуй кончился, он встал с дивана и замер, повернувшись к ней спиной. Шик как-то устало хмыкнула.

– Кто она?

– Кто?

– Та, что не дает вам подарить мне поцелуй, достойный так называться.

Уайти наконец обернулся. Он заканчивал вытирать губы носовым платком.

– Девушка из поезда? – прошептала она.

Он ничего не ответил. Весь вечер Шик боялась пристать к опасному берегу, и вот они были на нем, они даже на нем зависли. Со вздохом она поднялась с дивана.

– Мне хочется дать вам пощечину, – буркнула она с мрачной нежностью.

– Думаю, мне стало бы легче. Фелисити… Не будем больше видеться, хорошо?

– Нет! Нет, я не хочу. И не уверена, что вы так уж этого хотите.

Пролетел тихий ангел.

– Когда мы снова увидимся?

– Я не могу дать вам то, чего вы хотите, Фелисити.

Она подняла серую тетрадь, потом свой бокал, где осталось на донышке вина.

– Мои желания вполне благоразумны: немного шампанского и ваша рукопись. Могу я оставить ее на время у себя? – добавила она, показав на тетрадь. – Мне бы хотелось ее перечитать.

– Конечно.