Чай с Грейс Келли

Худая и изящная, в платье из черного тюля, отделанного белым по вырезу, Урсула резко выделялась из группы. На ее лице не видно было ни следа мандража.

– Она сделает их одной левой, – прошелестел голос рядом. – Спорим на пятьдесят долларов, юный Джо?

Круглая шляпа Силаса легла тенью на их поле зрения. Он поздоровался с Дидо.

– Мы не знали, где ты, Дриззл, – сказал Джослин. – Какой выигрыш в этом конкурсе?

– Пятьдесят долларов.

– Пятьдесят долларов и столько коктейлей, сколько сможешь выпить за вечер, – вмешалась блондиночка с вуалеткой, танцевавшая мамбо одна. Она обращалась к Силасу.

– Ты танцуешь?

Несколько секунд он изучал ее движения.

– Ты слишком хорошо справляешься без меня.

Она рассмеялась. Ее ямочки выглядели на семнадцать лет, складочка у рта на тридцать. Реальный возраст был, наверно, где-то на полдороге.

– Я Джозефина Ливингстон, а ты?

– Стэнли.

– Потанцуем, Стэнли?

Он улыбнулся в знак отказа. Подхватил Дидо и Джослина под локти и повел их к рядам стульев, где расселась небольшая часть публики. Джослин заметил Пейдж в углу, на барном табурете. Он пошевелил пальцами в знак приветствия.

Он бы не отказался смотреть конкурс в ее обществе, тем более что ему хотелось пить, но барные табуреты все были заняты. Пейдж была с молодым человеком… которого Джослин исподтишка разглядывал.

Темноволосый растрепанный парень опирался локтями о барную стойку и как будто скучал. Джослину казалось, что он его уже где-то видел. Наверно, один из молодых актеров, которых он то и дело встречал в свите Пейдж.

– Hi! Oyé Oyé! Порядок следования решил жребий, таков здесь обычай. Первую певицу зовут… Señorita Capello-de-Fuego? Чем вы усладите наш слух, мисс Огненные Волосы?

Хоть и родившийся от итальянских родителей, Киллер Джо в совершенстве освоил лингвистику «Палладиума». Мисс Огненные Волосы, рыжеволосая стройняшка, сделала три шага вперед. Она приняла задумчивую и озабоченную позу, прежде чем открыть рот.

Она начала безупречно. Потом, черт знает почему, запела A Hundred Years from Today[108] на грани высоких и сверхвысоких нот. Голос был хорош, но не терпелось, чтобы это кончилось.

– Она точно прорвала кожу бонго, – пробормотала Дидо после невыносимых финальных трелей.

Силас одарил ее своей самой чудесной улыбкой, пока оркестр играл интермедию.

Вторая кандидатка, пуэрториканка, убежденно исполнила южноамериканский хит Ната Кинга Коула. Она имела успех, три банкетки целиком устроили ей овацию стоя и топали ногами, подняв изрядный гвалт.

– Она хорошо пела, – вынуждена была признать Дидо с ноткой досады.

– Когда придет очередь Урсулы, придется произвести как минимум столько же шума втроем, – постановил Джослин.

– Это не понадобится, Джо, – хорохорился Силас из-под шляпы. Но и его охватила тревога.

Следующая певица пристойно прощебетала песенку… которую все забыли, как только она закончила. Дидо, Силас и Джослин аплодировали ей, потому что у нее не было никаких шансов.

Далеко позади, в баре, рядом с Пейдж, Бад внимательно смотрел то на пивную пену, то на аквариум с красной рыбкой, красовавшийся на полке с бутылками между мартини и виски «Олд Кроу». Пейдж вдруг наклонилась к нему.

– Слушай… Это не Лестер вон там? – прошептала она.

Он оторвался от золотистых пузырьков в своем стакане и бросил апатичный взгляд туда, куда она указывала.

– Рядом с девушкой в цветастом платье. Брюнет, спиной к нам.

– Возможно, – сказал Бад, отпив глоток пива и деликатно слизнув пену с губ. – А что?

– Я плохо представляю его в таком месте, как… здесь.

На соседних табуретах шептались над стаканами две женщины. Пейдж могла бы поклясться, что они ловили каждое слово «этого такого чудесного Марлона Брандо»! Тот допил свое пиво с самым безмятежным видом и с бесспорной элегантностью рыгнул.

– И все-таки это Лестер, – подтвердил он, взглянув в ту сторону еще раз. – Почему бы нет… Ему случается исполнять томные танцы с девушками в бассейнах при лунном свете.

Пейдж покраснела. Взгляд ее задержался на преподавателе. Тот разговаривал с какой-то спиной среди толпы.

– Ты не был на Кубе, насколько мне известно. Меня бросили одетой в этот чертов бассейн! – вскинулась она. – Лестер прыгнул, исключительно чтобы спасти меня от посмешища.

Бад улыбнулся своей неотразимой улыбкой, очень ласковой и лукавой. Он показал свой пустой стакан бармену, и тот поспешил его наполнить.

– Он спас твое лицо, допустим. Но прежде всего он спасал свое. Идеальный двойной удар. Как говорят французы, deux coups pour une seule pierre[109].

– Спасал свое? О чем ты?

Он лениво повернулся на табурете и оказался лицом к двум их соседкам. Пейдж поняла, что, даже не взглянув на них, Бад все время знал бог весть каким инстинктом, что за ним шпионят.

– Актерская студия – настоящее гнездо сплетников, леди, – заявил он приветливо. – Лучше воздержитесь иметь с ней дело.