Чай с Грейс Келли

Джослин уже поднаторел в искусстве занимать ванную, избегая хрупких флаконов, эзотерических пузырьков, валяющихся чулок и тюбиков губной помады, попадающих под ногу по древней методе лечения от плоскостопия.

Вот уже минут двадцать он нежился в мыльной воде.

Сегодня вечером он пойдет смотреть, как играет Марианна. Он вспоминал ее во Франции, когда с высоты своих тринадцати лет она утверждала, что со временем будет давать сольные концерты во всех оперных театрах мира.

Сегодняшний концерт должен был состояться в маленьком театре в квартале Сохо. Марианна приближалась к своей мечте. Еще в Сент-Ильё он завидовал ее огню, ее упорному труду, стремлению идти намеченной дорогой, несмотря на войну. Или из-за нее.

На свой лад у нее и Дидо было много общего. Азарт, пламя и упорство, поставленные цели.

Могли ли они познакомиться? Понравиться друг другу? Но сначала надо было, чтобы он рассказал одной о другой. И… он никак не мог на это ни решиться, ни даже вообразить себе. Каждый раз, предполагая раскрыть невероятное появление своей подруги детства здесь, в Нью-Йорке, за тысячу миль от овернских гор, где они расстались, Джослин спотыкался. Как будто срабатывал тормоз чувств, в которых нельзя признаться.

По какой причине он умалчивал Дидо о Марианне? Боялся возбудить ее ревность? Это было бы возможно, если бы он испытывал к Марианне не просто дружбу. Черт… Будь он влюблен в Марианну, он бы это знал, правда?

Почему обязательно открывать ее существование сейчас же? В общем-то он видел Марианну всего два раза. Можно еще подождать. Хотя в конечном счете он чувствовал себя виноватым и растерянным.

Он выдохнул под водой, долго-долго, опустошив легкие и выпустив на поверхность – буль-буль-буль – десятки пузырьков.

Что ж, нет. Ни к чему торопиться. Он еще подумает. Не спеша. Он обещает. Серьезно. Обещает. Честно. Обещает!

Он намыливал голову, не имея иной программы, кроме как подумать обо всем этом позже, как вдруг в дверь заколотили. Он встал из воды, мокрый и блестящий, как тюлень.

– Это ты, Джо? – послышался озабоченный голос Пейдж. – Я поставила будильник, но снова уснула. У меня прослушивание через час.

Он что-то буркнул в мыльную бороду.

– Это важно.

– Ладно, ладно. Сейчас ополоснусь и оденусь. Пять минут, идет?

– Лучше бы две.

Джослин уложился в три. С мокрыми волосами, не причесавшись, не успев опорожнить ванну, он освободил помещение.

– Извини, Джо, – сказала Пейдж. – Внизу готов завтрак, но я есть не буду. Можешь взять себе мою долю.

– Опять сериал?

Она тряхнула косами, наполовину распустившимися по плечам.

– Репертуарная роль, с Рэймондом Мэсси.

Джослин никогда не слышал о Рэймонде Мэсси. Но по ее тону он понял, что это серьезно.

– В кино он играл с Кэри Грантом. С Гэри Купером в «Источнике», – с горячностью перечисляла она. – И еще с Эрролом Флинном.

– Вау, вот это да… Не абы кто.

– La crème de la crème[139]. У меня куча соперниц, место завидное. – У нее вырвался короткий вздох. – Мое второе прослушивание на эту роль. Это значит, что я прошла первичный отбор. Так далеко я еще не заходила. Знак, что я должна расти над собой, тебе не кажется? Настоящая роль, в настоящем театре, с настоящим профессионалом.

– Ты это заслужила, Пейдж. Ты работаешь не покладая рук.

Привстав на цыпочки, она быстро чмокнула его в щеку.

– Очень мило с твоей стороны. Спасибо, Джо.

Одна из ее распущенных кос защекотала его и смутила.

– Я побежал, э-э, завтракать.

Она рассмеялась и закрыла за ним дверь. Он не успел застегнуть воротничок.

За столом Джослин застал обычную утреннюю картину, такую приятно знакомую, которую он так любил.

Урсула смотрела на яйцо в мешочек, как будто это была петарда, готовая взорваться. Шик считала калории в апельсиновом соке и ломтике бекона. Эчика болтала… Ах нет, смотри-ка, Эчика не произносила ни слова, большая редкость! Хэдли кормила Огдена, который то и дело сползал под стол, где № 5 слизывал крошки, прилипшие к его пальцам. Истер Уитти вполуха следила за радио, вполглаза за тостами.

– Опять не в духе сегодня с утра. Как все последние дни! – буркнула она, показав пухлым подбородком на кухню.

– Все ворчит, да, – прошелестела Шик, разбавляя апельсиновый сок водой. – По крайней мере петь перестала. Все польза.

– А по-моему, печально, что Черити больше не поет, – отозвался Джослин, садясь между ней и Огденом.

– Она всегда пела фальшиво, вот где печаль, – заключила Шик вполголоса, но категорично.

Джослин наклонился к Огдену, который тянул к нему ручонки.

– Чупи вали вонг? – спросил он, целуя его.

– Ратитон пува влоп, – серьезно ответил мальчик, приложив палец к губам.

– Хи хи влоп влоп! – рассмеялся Джослин. – Хиа!

Мальчик замахал ладошками за ушами, изображая зайчика, и громко прыснул. Под столом № 5 присоединился к дебатам, дважды тявкнув.

– Вуф Вуф дигу ньяпиглю, – заключил Огден, отправив в рот последнюю тартинку.

– Зибайю Зибайон флич! – вздохнул Джослин и налил себе кофе. – По этому пункту мы согласны.

Истер Уитти и девушки таращились то на одного, то на другого, песик тоже.