Человек бегущий

Далее начинаются долгие обсуждения по поводу избавления от волос – здесь наибольшей экспертизой обладают велосипедистки или жены спортсменов – на велофорумах обсуждаются сравнительные преимущества лазерной и восковой эпиляции, а отдельные индивидуалисты просто пользуются пеной и бритвенным станком в ванной, оставляя порезы на угловатых коленях и в других неудобных местах. Есть, конечно, и сторонники природной простоты, которые щеголяют небритыми ногами, их больше в мире кросс-кантри, который по определению ближе к земле, но в хирургически стерильном мире шоссейных гонок, где цепи промыты, рамы отполированы и джерси подогнаны, их считаные единицы.

В велоспорте важен внешний вид, семиотика этого занятия. Велогонщики – это движущиеся знаки, цветовые пятна, телá, разрезающие пространство; это пришельцы из другой цивилизации – быстрой, сильной и легкой. В городах и в горах, в безликом потоке машин и на пустынном шоссе, среди лавовых полей Этны или заброшенных терриконов Фландрии они едут яркими точками, привлекают внимание, заставляют людей посмотреть им вслед – отсюда традиционно бодрые, кричащие цвета веломаек, которые только в последнее время уступают более сдержанной гамме или модному черному. Придя в велоспорт из лыж и бега, где к спортивной одежде относятся куда менее придирчиво, я поначалу одевался во что бог пошлет: беговые носки, майки финишера с прошлых стартов, копии командной велоформы профессионалов, облепленной рекламными логотипами, но с годами, глядя на окружающих меня спортсменов, стал ценить стильные, ладно скроенные джерси из качественных материалов (иногда из той же шерсти мериноса, от которой и ведет свое происхождение слово «джерси»), подбирать носки в тон майке, шорты в тон раме, и только в цвете велотуфель и шлема я следую классической традиции – они у меня остаются белыми.

Впрочем, велоспорт в этом отношении довольно безобиден, если сравнивать его с триатлоном – где стремление выглядеть модно часто переходит в самолюбование и эксгибиционизм: триатлон со своей сложной системой тренировок, логистики и дорогим оборудованием – это территория символического потребления. Там дороже входной билет, и сама мотивация занятий спортом часто строится на желании доказать, выполнить норматив по крутизне, повесить на стену диплом «айронмена» (желательно в офисе, на обозрение коллег и подчиненных), сделать на бицепсе или на икре заветную татуировку M Dot, стилизованный значок Ironman. Не случайно в триатлоне так много амбициозных бизнесменов, которые видят в нем продолжение привычной конкурентной среды.

Триатлонная ярмарка тщеславия – стартовые городки перед большими соревнованиями с неизменной «экспо», ярмаркой спортивных брендов. Особенно впечатляют старты франшизы Ironman или чемпионаты мира этой же серии, где собираются профессионалы и сильнейшие любители, прошедшие отбор предварительных стартов: вот где настоящая выставка скульптурных, тюнингованных тел, тонированных кремом для загара и проработанных до последнего мышечного волокна. Порой там невозможно отличить молодых от старых и женщин от мужчин: в результате многолетнего отбора формируется универсальный тип спортивного тела – стройного, вылепленного тысячами часов тренировок. Стоя в очереди за стартовыми номерами или в кассу на ярмарке, атлеты косятся на прокачанные смуглые икры соседей по очереди, на майки финишеров с известных стартов, на модель спортивных часов на запястье – а заводя велосипед в транзитную зону, ревниво изучают стоящих рядом карбоновых коней своих соседей, чудеса техники и аэродинамики с дорогими дисковыми колесами, с футуристическим кокпитом, с велотуфлями, заранее встегнутыми в контакты педалей, чтобы вскочить в них на ходу.

Велоспорту далеко до этих выставок амбиций (хотя хороший гоночный велосипед может стоить, как автомобиль), но сейчас, на площади, мы так же оценивающе смотрим на своих соперников в стартовом коридоре – на их фигуры, на клубные джерси, которые, заказывают специально к Туру, на модель их велосипедов и колес. Ровно в 9 со звоном колокола дают старт, взлетают голуби с окрестных крыш, и пелотон медленно трогается с места. Нам предстоит маршрут по знаковым местам Альп, словно из глянцевого туристического каталога: из аристократичного итальянского Бормио, столицы этапов «Джиро» и горнолыжного Кубка мира, в швейцарскую долину Энгадин, мимо Санкт-Морица, зимней столицы глобальной элиты, и затем через перевал Бернина обратно в Италию, в карнавальный Ливиньо, рай для лыжников, велосипедистов, тусовщиков и любителей шопинга – большую часть года отгороженная от остального мира высокими перевалами, это зона такс-фри, куда съезжаются покупатели со всей Европы. Летом перевалы открыты, но остальные девять месяцев в году в Ливиньо можно попасть через единственный узкий тоннель, прорубленный в горном хребте.