Человек бегущий

Ранним утром в воздухе было уже под +30. За завтраком Иван жаловался на плохой сон и отсутствие аппетита, и на первом же подъеме в Мендельпасс поехал медленно. По ходу этапа его отставание нарастало и в подъеме на Пассо Тонале вылилось в масштабный кризис – его шатало на дороге, и я подталкивал его за седло. Мы остановились у придорожного источника с фонтанчиком и поилкой для коров – внушительным корытом, выдолбленным из букового ствола – где уже обливались холодной водой полтора десятка гонщиков. Обычно велосипедисты не пользуются такими сомнительными источниками воды, но здесь жара не оставляла выбора: Иван погрузил голову и плечи в корыто и жадно, словно животное, пил, затем лег на мокрую лавку и затих. Я сидел рядом, пытаясь уместиться в слабой тени придорожного распятия – ни дать ни взять гравюра XIX века «Утомленные путники в Альпах». Мимо проезжали вверх гонщики, и неожиданно соперники, соревнование, место в протоколе – все, что было важно еще минуту назад – потеряло смысл, время остановилось под палящим солнцем.

– Я сойду, – проговорил Иван. – А ты поезжай наверх и финишируй на отсечке.

Он был прав: даже если он сойдет, я еще мог остаться в гонке в индивидуальном зачете. Я схватил велосипед и поехал на вершину перевала Тонале, до которой оставалось не более пяти километров. Пересек линию финиша, развернулся и поехал обратно за Иваном, но вскоре услышал его тяжелое дыхание и увидел знакомую фигуру, крутившую стоя: на сверхпреодолении он ехал в перевал – белое лицо, впалые щеки, остановившийся взгляд. Едва он пересек линию финиша, как остановился, и волонтерам пришлось держать его, чтобы он не упал на землю. В кафе на перевале нашелся колотый лед, который мы, по совету бывалых велогонщиков, засунули в чулок и положили ему на шею. Именно так некоторые профессионалы едут испанскую «Вуэльту» в августе, в сорокаградусную жару, – а мы благодаря этому смогли в спокойном темпе закончить этап, преодолев оставшиеся до финиша транзитные 50 километров.

И это тоже входит в понятие длительности: на протяжении велосипедного одного дня ты можешь несколько раз умереть и воскреснуть – продышаться на спуске, отсидеться в группе, отъесться на пункте питания. На лыжном марафоне тоже можно поймать второе дыхание, но не более одного раза, во второй раз тело тебя не простит. И совсем такое невозможно на беговой дистанции: если ты попал в кризис – резко упал темп, ты заголодал, начались судороги – то выйти из него уже невозможно, надо или сходить с дистанции, или добегать до финиша прогулочным шагом. Поэтому из всех видов спорта на выносливость бег – математическая дисциплина, где надо просчитывать каждый шаг, следить за темпом с точностью до секунды и постоянно проверять все системы организма на признаки недомоганий: тело там не прощает ошибок. А велоспорт – стихия, у гонщика, как у кошки, семь жизней, и сценарий каждой гонки переписывается на ходу.

День 5. Правда тела

Все горные этапы начинаются примерно одинаково. Ранним утром ты едешь на старт по спящему городку в долине, темные горы укрывают его от лучей утреннего солнца, ночной туман клубится в лощинах, вокруг стоят деревянные дома с резными балконами и почерневшими от времени балками крыш. Ближе к центру попадается все больше велосипедистов, мы подтягиваемся к главной площади, возле ратуши и собора. Там музыка, палатки механиков, баки с водой и изотоником, суета предстартовых приготовлений. Мы скидываем разминочные жилеты и рукава и становимся в стартовые коридоры, упершись велотуфлями в брусчатку, несколько сотен пар загорелых, поджарых, местами ободранных, местами забинтованных, тщательно выбритых мужских и женских ног.

Это одна из полузапретных, но широко обсуждаемых в сообществе тем: зачем велосипедисты бреют ноги. Самый простой ответ: это красиво. Велосипедист представляет собой чистую гладкую линию, где все ладно, обтянуто и аэродинамично; велоспорт – это, по большому счету, борьба с ветром, со встречным потоком, ты должен быть максимально незаметен для воздуха, пригнуться и сжаться – для этого есть строгая наука велосипедной посадки, для этого часто майку берут на размер меньше, чтобы сидела в обтяжку, и бритье ног – это не столько попытка выиграть драгоценные доли секунды (хотя у профессионалов на гонке с раздельным стартом это может быть и так), сколько символическая дань аэродинамике, стремительности облика.

Есть и более практичное объяснение – бритье ног облегчает последствия падения, которое все равно рано или поздно случится, если ездишь групповые гонки. Волосы на ноге, вырываясь с корнем, оставляют глубокие ссадины, а чисто выбритая кожа скользит по асфальту, как шелк. Да и массажисту после заезда легче работать с бритыми ногами – а для профессиональных гонщиков это вопрос ежедневного технического обслуживания.