Человек бегущий

В былинные времена Тур де Франс, еще до Первой мировой, велогонщики были полностью автономны: правила запрещали им принимать любую помощь со стороны – все починки велосипеда они должны были производить сами. Хорошо известен эпизод Тура 1913 года, когда гонщик Эжен Кристоф по прозвищу «Старый галл», лидировавший в гонке с 20-минутным преимуществом, ехал этап в Пиренеях – а этапы тогда еще были сверхчеловеческие, по 400 километров, и этот включал в себя все известные пиренейские перевалы: Обиск, Сулор, Турмале, Аспен и Пейресурд. На вершине Турмале Кристоф перевернул заднее колесо, поставив маленькую звезду на спуск, и помчался вниз по грунтовой дороге, но вскоре почувствовал, что велосипед не слушается руля. С трудом остановившись, он обнаружил, что у него сломана вилка на переднем колесе. До ближайшей деревни, Сен-Мари-де-Кампан, он прошел 10 километров пешком, с велосипедом на плече, плача от обиды и бессилия, пока мимо него проносились все соперники. Там он нашел кузнеца, который предложил сковать части сломанной вилки, но подоспевшие судьи гонки и менеджеры команд-конкурентов зорко следили, чтобы никто не помогал гонщику, и Кристоф выковал вилку сам, потеряв в итоге три часа времени и получив еще 10 минут штрафа за то, что 11-летний подмастерье раздувал ему кузнечные меха. Набив карманы хлебом, Кристоф отправился покорять оставшиеся два перевала, и в итоге финишировал на седьмом месте. Почти сорок лет спустя французская федерация велоспорта установила на стене здания, построенного на месте кузницы, мемориальную доску, и по этому случаю 66-летний Кристоф, одетый в велоформу своей юности, судья, наблюдавший за ним, и повзрослевший подмастерье, качавший меха, разыграли сцену в точности так, как она произошла в 1913-м.

Стучась в итальянской деревне по домам, я предполагал, что в каждом будет по нескольку велосипедов, и оказался прав – люди открывали двери и предлагали разнокалиберные шины, но среди них не было гоночных. В четвертом доме мне повезло – молодой парень сразу все понял, сбегал в подвал, принес гоночную покрышку и насос, сам разобрал и собрал мое колесо, накачал его, сунул мне в руки холодную банку колы и сказал: „Vai!“ – беги!

Ободренный, я продолжил гонку. Через череду освещенных тоннелей, gallerie, спустился в огнедышащий Больцано в окружении виноградников, проехал город по окраинным промзонам и начал восхождение на второй большой перевал этапа, Шермоос, подбираяпо дороге более медленные группы, которые обогнали меня пока я я искал покрышку. На пункте питания на вершине перевала я догнал Ивана, который тоже переживал не лучший день и ждал меня в тени, спасаясь от жары и отпаиваясь ледяной водой. Мы встегнулись в педали и погнали дальше.

И здесь, на спуске, меня ждала третья неудача. Пытаясь компенсировать потерянное время, я начал рисковать и отъезжать от группы, закладывая острые траектории в разворотах-шпильках. На одном из таких поворотов я вылетел на заплатку из нового асфальта, который от солнца стал маслянистым, заднее колесо занесло, и я упал на правый бок. С трудом объехав меня с двух сторон, группа промчалась мимо; Иван остановился. Я моментально поднялся на ноги и проверил себя по привычному алгоритму: голова-шея-спина-руки-ноги; из потерь была лишь ободранная правая сторона тела – колено, бедро, локоть – и свернутый переключатель на руле. Велосипед был, однако, цел, переключение работало, и мы с Иваном понеслись за группой.

По прежнему опыту я знал, что не надо падению дать выбить тебя из ритма гонки; раны будешь считать после финиша: если целы кости и рама, то надо ехать дальше на адреналине, врачи и механики потом разберутся. Следует признать, у меня был богатый опыт падений в первые годы занятий велоспортом: не обремененный инстинктом самосохранения, я на своем теле узнавал пределы риска. Особенно богатым на падения оказался мой первый Трансальп десятью годами ранее, когда мои амбиции многократно превосходили мои умения. В том туре я падал трижды – в первый раз я вылетел на обочину в повороте-ловушке с растущей крутизной, чудом избежав встречи со скалой и ободрав один бок, второй раз в сильный дождь на перевале я упустил в занос заднее колесо и лег на другой бок. В третий раз намечалось лобовое столкновение с автомобилем: я слишком быстро зашел в ходовой поворот, и меня потащило на встречную полосу, где, несмотря на перекрытие движения, ехала «Ауди». В последний момент я спрямил траекторию и врезался ей в водительскую дверь.