Человек за бортом. Полярная повесть

Стали жить вместе. Зина по-прежнему работала кастеляншей. Евгению удалось устроиться в этой же клинике в хозчасть – помогла Зинина протекция. Руки у него были золотые, он и сантехнику знал, и электрику, и плотницкие работы – за годы скитаний всему научился. Зам главврача по хозчасти нарадоваться не мог на нового сотрудника. На работу, с работы ходили вместе, в выходные обязательно за город ездили, оба оказались заядлыми грибниками. Вот только рыбалку Зина не жаловала, но раз Максимычу хочется, что ж, она не против, посидит на бережку, полюбуется на воду. Люди говорят, на огонь и воду можно смотреть бесконечно.

Беда пришла не как гром грянул – что там гром, погрохотал и нет его, – а как взрыв, разрушающий и уничтожающий все вокруг. В этот день Зина на работу не пошла: в бельевой затеяли мелкий ремонтик, белье она раздала накануне вечером и наутро осталась дома. Ремонт Женя делал собственноручно и, уходя в больницу, шутливо спросил:

– Мне как, время потянуть, чтобы ты отдохнула, или побыстрее управиться?

– Потяни пару дней, я сегодня на рынок сбегаю, куплю огурчиков нежинских и замариную, как ты любишь, а завтра вернешься после работы, поможешь мне вечером банки закрутить, крышки я уже купила.

Возвращаясь домой, Поляков увидел возле подъезда милицейские машины и микроавтобус скорой помощи. Площадка перед подъездом была оцеплена полосатой красно-белой лентой. Тревожно ёкнуло сердце. Чуть поодаль толпились люди, среди которых много было их соседей. Они негромко переговаривались, но, увидев Полякова, разом смолкли.

– Туда нельзя, – преградил ему путь сержант милиции.

– Я живу в этом подъезде, – сказал Евгений.

– В какой квартире? – спросил подошедший к нему человек в штатском. – Как ваша фамилия? Документы есть?

– Фамилия Поляков, живу в пятой квартире, паспорт дома, – отчего-то враз севшим голосом ответил Женя.

Ничего больше не сказав, парень в штатском крепко взял Полякова под локоть, провел через ограждение. Зашли в подъезд. На лестничной площадке возле открытого лифта лежала Зина, под ней растеклась и уже почернела лужа крови. Евгений присел возле нее, обхватил голову руками. Из него будто воздух выпустили, дышать стало нечем, он задыхался, почти теряя сознание. Рядом с Зиной валялась ее истерзанная сумка. Огурцы, те самые, нежинские, что она мариновать собиралась, рассыпались по всей площадке.

Позже следствие установило, что на Зинаиду Попову в подъезде напал грабитель. Выхватил сумку, когда стала сопротивляться, ударил ножом. Забрал из сумки потертый кошелек, уже с мертвой снял колечко и сережки, что подарил Зине на день рождения Евгений.

Народу на похоронах было немного, несколько родственников, соседи пришли. Они же помогли Евгению организовать поминки. На поминках родню больше всего заботило, что теперь с квартирой станется. Евгений в разговорах не участвовал, он вообще, пока люди в доме были, ни слова не произнес, только рюмку поднимал за рюмкой. Но и водка не брала.

На сороковой день Поляков пошел на кладбище, положил на холмик цветы. Потом зашел в мастерскую, где изготавливался памятники, и на вопрос, какой именно памятник желает, ответил: «Чтоб стоял долго». Жучила-мастер завел было разговор, что хороший и стоить будет недешево, но Евгений достал из кармана банковскую упаковку сторублевок – у него еще чернобыльские оставались в достатке – и тем самым монолог мастера прекратил. На листке бумаги написал «Максимовне от Максимыча», протянул мастеру:

– Такую надпись на камне сделаешь.

– Ошибочка тут, – начал умничать мастер. – Надо писать «Максимович», а не «Максимыч».

– Пиши, как сказано, – сурово отрезал Поляков. – И гляди мне! Как изготовишь, установи, чтоб культурно всё было, оградка там, то да сё, сам знаешь, что нужно. С людьми договорись, чтобы за могилкой ухаживали, чистоту соблюдали. Денег оставлю. А через полгода, ну, может, чуть позже, вернусь. Если всё будет нормально, получишь премию.

Из геологоразведки он сорвался, когда узнал из письма Зининой родственницы, что гада того – убийцу нашли все же и через неделю суд состоится. «С ножом пройти навряд ли удастся, задушу собственными руками. Будут выводить, растолкаю охрану и задушу, – строил он наивные планы. – Пусть стреляют, все едино».

Подсудимым оказался хлипкий наркоман, по виду совсем мальчишка. Он пытался продать на базаре украденные в собственном доме часы, когда увидел Зину – расплачиваясь за огурцы, она достала кошелек, в котором наркоман углядел крупные купюры. Поплелся за ней и в подъезде, когда дверь лифта уже открылась, стал выхватывать сумку. Получив этой же сумкой по голове, не помня себя, выхватил нож… Дали ему восемь лет.