Черные крылья

– Ладно, ладно, не будем говорить про «то самое», – пообещал Дзьявехай.

Кроме Нгалолога остальные трое затаили дыхание, чтобы не рассмеяться. Выдержав паузу, Дзьявехай спросил Мита:

Войто о мата но ангит мо?

– У тебя душа на какой звезде?

Хен… войто яма райи.

– Хм… на той, что далеко-далеко на юге.

Мачитангкед ка дзьямен нам?

– А почему не рядом с нами?

Та мачитангкед ко дзиньйо.

– А не люблю водиться с людьми, которые любят врать.

Сино ям лита дзимо, мо Гигимит. Кван на ни Касвал.

– Можно подумать, я тебя когда-нибудь обманывал, Гигимит, – обиделся Кас.

Кван мо рим, мангононон ко кван мо?

– Разве ты не говорил, что расскажешь нам свою историю про карту мира?

Кона мангононон, ам ядзьярайи о мата но ангит мо.

– Хотел рассказать, да твоя звезда слишком далеко.

Сья, каньйо дзьялаланген.

– Ну и не надо, вы вообще извращенцы.

Бекен ка, мо пачьеза дзьямен на манита?

– А ты-то сам чего тогда вместе с нами смотрел?

Ко… дзья во-льяв сака тао.

– Потому что… скучно было одному.

Ори, кадзья лаланген.

– Ну вот, тогда и ты извращенец.

Ха-ха-ха!..

Новон, мачитангкед ко дзи Дзьявехай.

– Хорошо, я буду рядом с Дзьявехаем.

Новон! Кван на ни Касвал.

– Да пожалуйста! – ответил Кас.

Тода татангкед о мата но ангит. Кван на ни Дзьявехай.

– Пусть наши звезды никогда не расстаются, – пожелал Дзьявехай.

Вонотан ко о пахад но вава но маква. Кван на ни Мит.

– В будущем я буду следовать за душой океана, – вдруг произнес Мит.

Нан, комала со малаван а. исазоваз на сья ни Касвал.

– Да, а я последую за «белым телом», – пошутил Кас.

Панчья пала о вазай мо, мо чьёв-ньёв. Кван на ни Гимит.

– Хвастун, давай, расскажи нам свою историю, – снова напомнил Мит.

Вообще-то в глубине души Кас больше всего хотел говорить именно об этом, но как начать? Его мысли по-прежнему были заняты увиденным в освещенном окне, к тому же он был несколько огорчен, что не удалось подсмотреть главного, поэтому он пообещал:

– В понедельник пойдем в учительскую, чтобы поближе рассмотреть карту мира, тогда и расскажу вам, что хотел… вот так.

– Я хочу вечно следовать за душой океана, хочу, чтобы моя душа всегда была рядом с ним, – Гигимит говорил о своей сокровенной мечте, как будто океан был его господином. Его слова не вызвали большого отклика у товарищей, потому что звезды на небе – тоже хорошее место, где могут побродить души. В конце концов там, высоко, бродят только добрые души, а злые духи вечно носятся по морю и не могут найти пристанища.

Си макван сан, мазикна савнам о пахад мо? Кван на ни Касвал.

– Так у тебя душа устала, Мит? – произнес Кас.

Ядзья пийа мийойовьйав о пахад?

– А вам не кажется, что носиться по морю привольно и хорошо?

Катенган, ко рана ни мазакат.

– Откуда я знаю, я же не умер еще.

Бледная луна похожа на домик ангела, белые облака – на белые крылья ангелов, парящих вокруг, а черные облака – это отступники, забирающие тех, кто совершает злые поступки. Священники часто рассказывали это в церкви.

– Я хотел бы остаться на нашем острове, чтобы стать настоящим ловцом Черных Крыльев, – спустя целую вечность произнес Нгалолог.

Имом, мо Дзьявехай ам? Кван на ни Касвал.

– А ты, Дзьявехай? – поинтересовался Кас.

Ко накем кангай до тай-вань.

– Я собираюсь на Тайвань, буду учиться дальше.

Ка ти-и-мин.

– Так ты же не первый в классе.

Ти-и-мин о мангай до тай-вань. Кван на па. Надзи сидонга ни синбосан о ями ватватек а тао.

– Как будто только первый в классе может на Тайване учиться.

И добавил:

– Святой отец помогает тем, кто хочет учиться на Тайване!

Дзьянойон а, дзина ни панчи ни синбосан.

– Правда, святой отец так говорил.

Мит решительно запротестовал:

Нам, ядзиньян рана о раратен мо, кадзи ниманита рана, ми синбосан капа.

– Но ты уже подсматривал за наставницей, когда она мылась. У тебя уже есть грех, значит, ты сам не сможешь стать священником.

Ми синбосан рана, миватватек, са-ква.

– Да не священником, а просто учиться, дурак.

Ка ти-и-мин. Тона назоваза ни Гимит.

– А сам даже не первый в классе, – огрызнулся Мит.

Айкон вазай мо си маква? Мо Гигимит. Кван на ни Дзьявехай.

– И кем ты хочешь стать, а, Гигимит? – спросил Дзьявехай.

Амьян до вава!

– Хочу быть вместе с океаном!

Амьян со макван сан, тамо мангдей амьян до вава то.

– Что же это за будущее такое, мы же и так каждый день с океаном.

Ньйо катенган!

– Да ну вас! Много вы понимаете.

Гигимит давно уже про себя решил, что будет следовать поставленной цели. Хотя она еще не обрела ясных очертаний, но как эфемерный идеал уже пустила ростки в его сердце.

Вот так вчетвером они лежали и глядели на звезды, прислушиваясь к шуму ночного прилива. Каждый думал о своем прекрасном, может, о «белом теле», а может, о Черных Крыльях. Одно на суше, а другое – в море. Но и то и другое способно заворожить их сердца и души, спутать мысли и призвать на подвиг. Соблазн, поджидающий на суше, ускоряет старение и увядание, но ведь и океан каждый год сжигает их души, как и души их предков, а прибытие чернокрылой летучей рыбы год от года воскрешает их волю к жизни, становится призывом к борьбе. Что до «белого тела», найдутся ли тайваньские девушки, желающие выйти за них замуж в будущем?