Читаем Черные крылья полностью

Маленьким ребенком Сьяман Пиявавонган был послушным и помогал родителям, не доставлял никому хлопот. Когда он учился в младших классах средней школы, его маленькая сестра умерла от какой-то болезни, и с того дня он стал немногословным, оставшись таким до настоящего времени, хотя и зовется Сьяманом. Если бы он, Сьяман Анопен, не стал его лучшим другом, он и вовсе ни с кем не разговаривал бы. И вот прошло двадцать лет, а Сьяман Пиявавонган остался таким же искренним и трудолюбивым, так же любит море, живет просто, как живет старшее поколение. Теперь он восхищался им все больше и больше.

Кехакай!

– Дружище!

Мо катенган на янан ни кехакай та ни Гигимит?

– А где теперь наш друг Гигимит?

Ни майи па но камма саван, ам дзини мийоновнай.

– Три года назад он приезжал, но потом опять отправился в путь.

Икон на вазай?

– И чем он занимается?

– Ходит на корабле дальнего плавания, рыбу ловит.

Манойон он!

– Да ладно, правда?!

Та икалас на.

– Еще какая правда.

Манойон на кани мангай ми янь-ян сьйо!

– Он стал рыбаком на корабле дальнего плавания!

Сьяман Анопен остановился. Ему казалось в детстве, что Мит совсем не такой смелый и у него кишка тонка стать настоящим искателем приключений. Ан нет, оказался храбрым парнем, вот дела.

Яна мовнай мо дзини масра.

– Ты давно с ним не виделся?

Мапо но ка каро тамо до ко-чун.

– С тех пор, как закончили среднюю школу.

Та ньйо томи янгангай со какаракаран, ам япьяпья па о катовтаво на ка ньятен.

– Теперь он такой же высокий, как ты, только еще сильнее нас.

Манойон, ала яна 20 ньян рана.

– Ничего себе, а ведь уже двадцать с лишним лет прошло.

– Слушай дальше: у него на правой руке вытатуирован девиз «Странствовать по свету». Он взял и осуществил мечту детства Сьямана Дзинакада! – произнес Сьяман Пиявавонган решительным тоном.

– Иди-ка сюда, дружище, – Сьяман Пиявавонган показал рукой на низкое деревце. – Это дерево называется Мазавва (желтое красное дерево), а вот это – Ванайи (тайваньский самшит). Вон там еще Вавагтенно яйо (рафиолепис зонтичный), у него самая прочная древесина. Древесину за прочность ценят, закрепляют веревкой, и можно грести аж до самого Малого Орхидеевого острова. Запомни, как выглядят ее листья.

Мо мамимин на катенган о нгарангаран ко кайо я.

– Друг, откуда ты знаешь все эти названия и что для чего использовать?

Но капи татала намен сьямам, ори ни нанаво на дзьякен.

– Мой отец меня всему учил, когда мастерил лодку и ходил в горы.


– Ага.

Ам, дзьябо я до гакко ньйо я.

– Само собой, этому ни в школе, ни в университете не научишься, дружище.


– Ха-ха!.. А китайцы только и умеют, что деревья рубить, но не знают, как за ними ухаживать.


– Вот еще Масьясьятен (бересклет японский), Камала со йо (флакуртия рукам), Малавзис (лавр литсея гарсиа), ну и так далее…

Опоры для вяления летучей рыбы из этих деревьев можно будет использовать не один год. Летучая рыба – дар небесного бога народу тао, поэтому с ней связаны все обычаи. К примеру, в сезон эти деревянные шесты можно расставлять только в форме «колодца», а другие донные рыбы могут вялиться прямо на рогатинах.

– Или вот еще: в нашем селении рубить эти деревья можно только в день Манома-Савонот (двадцать восьмой день по лунному календарю). Завтра будет Мановдзья савонот (двадцать девятый день), день, когда отдыхают. Послезавтра – Кабохен (тридцатый день), когда собирают Мангавака (растение, служащее веревкой для подвязывания летучей рыбы или махи-махи), а послепослезавтра будет Марав (день праздника – второго Ритуала призыва летучей рыбы). В этот день любой, кто собирается ловить махи-махи в этом году, должен подготовить рыболовные снасти и леску дома, а во время завтрака промаслить маслом от Тарой (копченое мясо) все рыболовные снасти, чтобы заслужить благословение и помолиться за удачу в первом плавании и хороший улов махи-махи в этом году. Свиное сало, плавающее на поверхности моря, означает вечное благоговение перед богом моря и сосуществование с океаном.


Если погода подходящая для выхода в море, во второй день празднования второго Ритуала призыва летучей рыбы, на рассвете, все жители селения собираются на берегу. Вместе с рыболовными снастями приносят и еду, чаще таро, будто китайские обеды в коробочках, но строго-настрого запрещается приносить воду. Если кто-то принес воду, это означает, что он уже совершил ритуал забоя цыплят или свиней. После того как все собрались, плавание возглавляют старейшины. Нам, молодым, обгонять их не разрешается. Если же ветер и волны не дают выйти в море, в течение пяти дней после первого плавания (раньше этот срок составлял полмесяца), нужно принести рыболовные снасти на пляж и замочить часть из них в море. Так демонстрируют уважение к богу моря и сообщают, что все еще жив на свете. Иначе можно навлечь проклятие на летучую рыбу и махи-махи, обрекая селение на голод и невзгоды. Запомни, что я сказал, друг мой!


Перейти на страницу:

Все книги серии Лучшая проза Тайваня

Черные крылья
Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков.Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке. Он был опубликован в Тайбэе в 1998 году и удостоен нескольких литературных премий, включая Литературную премию У Чжо-лю. Автор исследует тему столкновения двух культур и обращается к своему родному языку тао, создавая параллельные диалоги на двух языках. В этом издании у читателя есть возможность впервые познакомиться с текстами на языке коренного народа тао: диалоги сохранены в оригинальном авторском написании и даны в фонетической транскрипции на русском языке.

Сьяман Рапонган

Современная русская и зарубежная проза
Сахарские новеллы
Сахарские новеллы

Сборник «Сахарские новеллы» – самая знаменитая книга тайваньской писательницы Сань-мао (1943–1991).Движимая детской мечтой и жаждой приключений, в начале 1970-х она отправилась в Испанскую Сахару со своим возлюбленным Хосе. За время пребывания там, а это всего полтора года, пара успела пожениться, исколесить пустыню вдоль и поперек, превратить сахарскую лачугу в местную достопримечательность, завести друзей среди местных жителей, испытать на себе все тяготы жизни в пустыне и изучить сахравийские традиции.А спустя время появился автобиографический сборник «Сахарские новеллы», в котором Сань-мао рассказывает о вещах одновременно обыденных и необыкновенных и где правда жизни соседствует с художественным вымыслом. В этих историях мы найдем и добродушный юмор, и безжалостную сатиру, и грустную иронию, и бесконечное сочувствие оторванным от цивилизации местным жителям. Порой нарочито бесстрастные, порой чрезвычайно эмоциональные, «Сахарские новеллы» расходятся огромными тиражами на Тайване и в Китае, а Сань-мао и по сей день остается кумиром для миллионов читателей во всем мире.

Сань-мао

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза прочее / Проза / Современная русская и зарубежная проза