Черные крылья

В правой руке между пальцами Сьяман Анопен сжимал леску и не отрываясь смотрел на живца, барахтавшегося в четырех-пяти метрах от кормы. И вдруг увидел, как летучая рыба расправила крылья, пытаясь пуститься в полет. Объяснение этому могло быть только одно: махи-махи поблизости и готовится атаковать свою добычу! Сьяман Пиявавонган рассказывал ему об этом. Он напрягся всем существом, вытащил весла из воды и, скрестив, пристроил на корме. Он старался оставаться хладнокровным, как положено мастеру, действовать четко и неторопливо. Однако ничего не поделаешь, он был новичком, поэтому, прежде чем большая рыба настигла и проглотила его наживку, он потерял над собой контроль и занервничал. Внезапно до него долетели слова:

Кехакай, макапья ка!

– Дружище, да расслабься ты!

Он кивнул, левым рукавом вытирая катившиеся с лица струи пота. Ему остро хотелось курить, чтобы ослабить напряжение в готовой взорваться от волнения груди. Ему хотелось притвориться мастером. Леска между указательным и большим пальцами правой руки, казалось, ожила и тоже советовала: «Брат, выкури сигарету!» Нервными порывистыми движениями он сунул левую руку в карман и достал сигарету с зажигалкой. Выдохнув дым, оглянулся на Сьяпена Салилана, потом посмотрел на Сьямана Пиявавонгана. Были и другие отважные воины, застывшие в надежде, что крупная рыба заглотит их наживку.

В следующее мгновение леска вырвалась из рук, а Пангарайован (привязанный к леске поплавок) со звоном стал биться о борта, словно шарик в автомате пинбола. Тут Сьяман Анопен окончательно растерялся. Находившийся справа Сьяпен Салилан про себя улыбнулся, но не произнес ни слова. Леска ушла в глубину на десять с лишним метров, и только тогда ему удалось наконец перехватить ее и начать контролировать. Сьяман Анопен принялся подтягивать поочередно левой и правой, как учил его друг. Рыбина делала все возможное, чтобы вырваться, тянула изо всех сил, но и он тоже. Леска все больше и больше поддавалась, и наконец перед ним возникли травянисто-зеленые спинные плавники, желтоватое брюшко и хищные губы махи-махи с крючком в пасти. Рыбина высоко подскочила над поверхностью моря.

Манойон а арайо ко ян? Кван на со онед на.

«Неужели это и есть моя большая рыба?» – пронеслось в голове.

Рыба и человек отчаянно тянули леску с обеих сторон, от боли махи-махи выскакивала из воды, трясла головой и плавниками в отчаянной борьбе за свою жизнь. Зрители на восьми или девяти лодках не издавали ни звука, во все глаза наблюдая за этим захватывающим представлением со Сьяманом Анопеном в главной роли.

Синой то! Кван да но тао.

– Это кто такой? – удивленно спросил кто-то.

Услышав эти слова, воин-новичок почувствовал, будто на его пропитанное кровью и потом тело вылили ведро холодной воды. Он вновь попытался выглядеть прирожденным рыбаком и неторопливо потянул леску. Но большая рыба тут же резко рванула в ответ. Руки Сьямана Анопена не знали грубой работы, кожа на ладонях была довольно нежной, к тому же и греб он неумело, так что за время пути стер кожу в нескольких местах, и ладони мучительно саднили, особенно когда на раны попадала морская вода. В общем, пришлось опять уступить несколько метров лески. Однако такая стратегия наилучшим образом позволяла вымотать махи-махи. После нескольких повторяющихся раундов такого «перетягивания каната» былая свирепость махи-махи постепенно сошла на нет. Он видел, как большая рыба оказывается все ближе и ближе к борту его лодки. С самого детства мечта оседлать ветер и волны в безбрежном океане и выследить махи-махи жила в его сердце, она досталась ему от предков и жила в генах, и вот этот миг настал: сейчас внутри него ожила летучая рыба – душа с черными крыльями, от движений которой кровь закипала в его теле. Это было его первое плавание и рыбалка за более чем двадцать лет. Вся сила предков, сокрытая в его сердце, в этот момент наполняла его боевым духом, он сделался подобен яростным волнам, сильным ветрам и проливным дождям, бушующим в огромном океане.

– Ну, давай, Арайо (что означает махи-махи на языке тао), друг предков деда моего деда моего деда, смирись и забудь, что у тебя первобытная свирепая душа, повинуйся желанию в моей груди и послушно садись в лодку, мой друг!

Он старался подражать интонации своего деда, когда тот боролся с большой рыбой в океане. Он стиснул зубы от нервного напряжения, что заставило и Сьямана Пиявавонгана, находящегося поодаль, тоже занервничать в смятении – тот не знал, плакать ему или смеяться. В конце концов, его друг вернулся, и теперь Сьяман Пиявавонган считал его своим единственным учеником. Если на глазах у всей собравшейся «публики» махи-махи сорвется с крючка, то сжатая пружина, которую двадцать лет носил в своей груди его друг, никогда не разожмется и не вырвется наружу, он никогда не будет признан мастером ловли Арайо. На карту была поставлена репутация: или высоко поднять голову, или ходить всю жизнь с опущенной.

Безбезан мо, си маколала рана, кей… апьяпья ка томо рана нгайан до тай-вань! Мавойа си яман Пиявавонган.