Черный кофе. Десять маленьких индейцев. Убийство на Ниле. Смерть в Петре. Отложенное убийство. Мышеловка. Свидетель обвинения

Действие первое

Действие происходит в садовой комнате загородного дома сэра Генри Энкейтла «Лощина», милях в восемнадцати от Лондона. Начало сентября, пятница, вторая половина дня.

Непарадная, но элегантно обставленная комната. Высокая застекленная двустворчатая дверь выходит на террасу с низкой оградой; за оградой виден склон холма;— другая застекленная дверь, пониже, ведет в сад; сквозь нее видны заросли кустарника. Еще одна ведет в холл. В отделенной аркой нише, занавешенной портьерой находится статуя. В центре левой стены — камин; справа в комнате множество книг на полках, небольшой письменный стол с телефоном и настольной лампой, под столом — корзина для бумаг, над столом возвышается на подставке абстрактная скульптура. Возле камина — небольшой бар, на нем радиоприемник; возле дивана — круглый кофейный столик. Комната освещена электрическим бра в виде подсвечника со свечами слева от центральной двери,) и такими же канделябрами на каминной полке. На стенах висят несколько миниатюр, а над камином — картина, идиллический пейзаж — окруженный лесом георгианского стиля дом с колоннами.

Когда занавес поднимается, комната ярко освещена солнцем. Обе застекленные двери распахнуты в сад. Сэр Генри Энкейтл, кавалер Ордена Бани II степени, пожилой, представительный, сидит на диване и читает «Таймс». Сквозь раскрытые двери видна Генриетта Энкейтл — она стоит перед подставкой и лепит из глины. Это красивая молодая женщина, лет тридцати трех, в добротном твидовом костюме, поверх которого накинут рабочий халат. Время от времени она отступает назад, оглядывая свою работу. Наконец она входит в комнату. Нос у нее испачкан глиной. Генриетта хмурится.

ГЕНРИЕТТА. Вот черт возьми.

СЭР ГЕНРИ (поднимая голову). Что, не получается?

ГЕНРИЕТТА (берет сигарету из шкатулки на кофейном столике). Быть скульптором — это сущее наказание!

СЭР ГЕНРИ. Могу себе представить! Однако я всегда полагал, что скульптору нужны натурщики.

ГЕНРИЕТТА. Это будет абстрактная скульптура, дорогой!

СЭР ГЕНРИ. Что (поморщась, кивком показывает на скульптуру на подставке) вроде этой?

ГЕНРИЕТТА. А что пишут в «Таймсе»? (Закуривает).

СЭР ГЕНРИ. Много народу умирает. (Внимательно взглянув на Генриетту.) У тебя глина на носу.

ГЕНРИЕТТА. Что?

СЭР ГЕНРИ. Глина… у тебя на носу.

ГЕНРИЕТТА (глядя в зеркало над камином). A-а… (Трет нос, потом лоб.)

СЭР ГЕНРИ. А теперь ты размазала глину по всему лицу.

ГЕНРИЕТТА. Это что, так важно?

СЭР ГЕНРИ. По-видимому, нет.

Генриетта уходит на террасу и снова берется за работу. Из правой двери появляется леди Энкейтл, — обаятельная, аристократичная дама лет шестидесяти; при всей своей невероятной рассеянности личность явно незаурядная. Входя, словно бы продолжает начатый разговор.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Господи, господи! Вечно не одно, так другое! Я не оставляла тут ловушку для кротов? (Берет ловушку с каминной полки.) Ну конечно! Вот она… Самое ужасное с этими кротами — что никогда не знаешь, где они вылезут из-под земли, правильно говорят: мягкость до добра не доводит… Я права, Генри, как по-твоему?

СЭР ГЕНРИ. Не могу сказать, дорогая. Я не знаю, о чем ты говоришь.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Я намерена истреблять их без всякой жалости — я серьезно говорю! (Уходит в сад, продолжая говорить.)

ГЕНРИЕТТА (с террасы). Люси что-то сказала?

СЭР ГЕНРИ. Ничего особенного. Люси в своем репертуаре. Кстати, уже половина седьмого!

ГЕНРИЕТТА. Пожалуй, надо заканчивать и идти умываться. Они ведь, приедут на машине? (Накрывает работу мокрой тканью.)

СЭР ГЕНРИ. Все, кроме Мидж. Она на автобусе приедет. Вот-вот будет здесь.

ГЕНРИЕТТА. Милая Мидж! Такая славная. Она намного лучше любого из нас, не правда ли?

СЭР ГЕНРИ. Мне следует принять это к сведению.

ГЕНРИЕТТА (смеясь, входит в комнату). Ну, по крайней мере, она не так эксцентрична. У Мидж — никаких странностей. (Вытирает руки о халат.)

СЭР ГЕНРИ. Лично я всегда считал себя абсолютно нормальным, без всяких странностей.

ГЕНРИЕТТА (снимая рабочий халат и глядя на сэра Генри). Да-a… Ты пожалуй!

СЭР ГЕНРИ (улыбаясь). Насколько вообще можно оставаться нормальным, живя рядом с Люси, храни ее Господи! (Смеется; откладывает газету на кофейный столик, озабоченно). Знаешь, Генриетта, я начинаю беспокоиться за Люси.

ГЕНРИЕТТА. Беспокоиться? Почему?

СЭР ГЕНРИ. Она не понимает, что есть вещи совершенно недопустимые.

ГЕНРИЕТТА (глядя в зеркало). Я что-то не понимаю О чем ты? (Поправляет прическу.)