Черный кофе. Десять маленьких индейцев. Убийство на Ниле. Смерть в Петре. Отложенное убийство. Мышеловка. Свидетель обвинения

РОДЖЕРС. Телефона нет. Фред НАРРАКОТ, он приезжает каждое утро, сэр. Привозит молоко, хлеб, почту и принимает заказы.

МАРСТОН (берет стакан виски). Несколько неспортивно, вы не находите? Надо бы разгадать загадку до того, как мы уедем. Прямо детектив! Потрясающе!

УОРГРЕЙВ. В моем возрасте я уже не ищу потрясений.

МАРСТОН. Жить по закону — скучно. Я — за преступления!

Поднимает бокал и выпивает залпом; потом, схватившись за горло, ловит ртом воздух и в страшных конвульсиях падает на диван.

АРМСТРОНГ (подбегает к нему, наклоняется, щупает пульс, приподнимает веко). Господи, он мертв! (Обнюхивает его губы, потом стакан. Кивает.)

МАККЕНЗИ. Мертв? Вы хотите сказать, этот парень поперхнулся — и умер?

АРМСТРОНГ. Можно сказать, поперхнулся. Это называется асфиксия.

МАККЕНЗИ. Никогда не думал, что можно так умереть — просто взять и поперхнуться.

ЭМИЛИ (с пафосом). В середине жизни мы уже мертвы.

АРМСТРОНГ. Человек не может умереть только оттого, что поперхнулся, генерал Маккензи. Смерть Марстона естественной не назовешь.

ВЕРА. В виски что-то было?

АРМСТРОНГ. Да. По запаху — цианид. Возможно, цианистый калий. Действует практически мгновенно.

ЛОМБАРД. Значит, он сам себе подсыпал в стакан.

БЛОР. Самоубийство? Странно.

ВЕРА. Никогда бы не подумала, что он мог совершить самоубийство при такой любви к жизни и удовольствиям!

Эмили поднимает с полу осколки фарфоровой статуэтки.

ЭМИЛИ. О! Смотрите, вот один из маленьких индейцев каминной полки, он разбился.

Занавес.

Действие второе

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Ясное утро. На каминной полке только восемь статуэток индейцев. Чемоданы выставлены на балкон. Все ждут прибытия лодки Маккензи сидит в своем кресле, вид у него несколько странный. Эмили вяжет, в пальто и шляпе, Уоргрейв погружен в размышления. Армстронг и Блор входят с балкона.

АРМСТРОНГ. Мы забрались на самый верх. Никакой лодки не видно.

ВЕРА. Еще слишком рано.

БЛОР. Ясно. Но все же тот парень привозит молоко, хлеб и все такое. Я, правда, думал, он приедет раньше. (Выглядывает за дверь.) Никаких признаков завтрака — где этот Роджерс?

ВЕРА. О, не стоит беспокоиться о завтраке.

УОРГРЕЙВ. Как там погода?

БЛОР. Ветер усилился. Натянуло облачков. Вчера в поезде один старик говорил, что погода вот-вот испортится. Не удивлюсь, если он окажется прав.

АРМСТРОНГ. Скорее бы лодка пришла. Чем раньше мы уедем с этого острова, тем лучше. Не держать на острове лодки — это же абсурд!

БЛОР. Нет подходящего причала. При юго-восточном ветре лодку разобьет о скалы.

ЭМИЛИ. Но с большой земли лодка сможет прийти в любую погоду?

БЛОР. Нет, мисс Брент, не сможет.

ЭМИЛИ. Вы хотите сказать, мы отрезаны от берега?

БЛОР. Да. На случай шторма есть сгущенка, крупы, всякие консервы. Но вы не беспокойтесь, море только слегка волнуется.

ЭМИЛИ. По-моему, прелесть жизни на острове сильно преувеличена.

АРМСТРОНГ. Когда же эта лодка придет? Досадно, что дом стоит вплотную к скале. Берега не видно, пока не взберешься на самый верх утеса. (Блору.) Может, еще раз поднимемся?

БЛОР. Не стоит, доктор. Если заглядывать в котелок, он никогда не закипит. Мы только что были наверху, и ни одна лодка не отчаливала.

АРМСТРОНГ. И чем только этот Нарракот занимается?

БЛОР. В Девоне все такие. Никогда не торопятся.

АРМСТРОНГ. А Роджерс где? Он должен быть здесь.

БЛОР. Если вы спрашиваете меня, то вчера Роджерс был очень взвинчен.

АРМСТРОНГ (ежится). Знаю. Страшно все это.

БЛОР. Ветер усиливается. Готов поспорить, они с женой пришили ту старушку.

УОРГРЕЙВ. Вы так думаете?

БЛОР. Да. Я в жизни не видал, чтобы человек так перепугался. На воре шапка горит, точно говорю.

АРМСТРОНГ. Фантастика, это просто фантастика.

БЛОР. Может, он дал деру?

АРМСТРОНГ. Кто, Роджерс? Но как бы он смог, ведь на острове нет лодки. Вы только что сами сказали.

БЛОР. Да, но я вот что подумал. Это ведь только его слова. А предположим, на самом деле лодка была — и он на ней удрал.

МАККЕНЗИ (странным голосом). О нет! Ему бы не позволили.

Все смотрят на него.

БЛОР. Проснулись, генерал?

МАККЕНЗИ. Я спал… да, я спал…

БЛОР. Ничего удивительного.

МАККЕНЗИ. Мне снилась Лесли — это моя жена.

БЛОР (смутившись). О… да… скорее бы Нарракот приехал.

МАККЕНЗИ. Кто такой Нарракот?

БЛОР. Парень, который нас вчера привез.

МАККЕНЗИ. Разве это было только вчера?

БЛОР (ободряюще). Да, я чувствую то же самое. Идиотская пластинка, потом самоубийство — это больше, чем человек может выдержать. Честное слово, когда остров Индейца останется позади, я жалеть не стану.

МАККЕНЗИ. Значит, вы не понимаете. Странно. (Качает головой.)

БЛОР. Что странно, генерал? (Вопросительно смотрит на Армстронга и постукивает себя пальцем по лбу.)

АРМСТРОНГ. Мне не нравится его вид.

БЛОР. Я полагаю, самоубийство молодого Марстона явилось для него слишком сильным потрясением. Он словно бы даже постарел.