Черный подснежник

Младшему сержанту Омаеву, который наполовину торчал из люка «тридцатьчетверки» посередине колонны, было не до размышлений. В отличие от Кольки он не упражнялся в вождении под присмотром искусного Бабенко, и поэтому сейчас изнывал от тревоги, прислушиваясь к каждому движению своего восемнадцатилетнего водителя. Про себя безмолвно умолял двух парнишек, Мотю Хвалова и его помощника Власа: «Мягче, мягче жмите, не дергайте! Ух, молодцы, ребята, понимают, что не в игрульки тут балуемся, а рядом со смертью идем!» Горячий порывистый чеченец так был рад, что его танкисты справились с тяжелой дорогой, что, когда впереди «тридцатьчетверок» замаячило строящееся железнодорожное полотно, он спрыгнул внутрь и крепко обнял обоих парней:

– Молодцы, молодцы какие! Настоящие джигиты, будто по ниточке танк провели!

* * *

Эфир вдруг вместе с восстановившейся связью заполнил шум сообщений, отдаленные частоты, эхо чужих переговоров. И сквозь этот фон прозвучала четкая команда ротного командира:

– Всем экипажам, курс на восток, повторяю, курс на восток, трасса М-14. Смена маршрута! Сохраняем маршевый порядок. Заряжающие – на наблюдение, командирам отделений команда «отбой». Через час смените мехводов, им нужен отдых, уже больше пятнадцати часов идут.

– Так точно! Двенадцатый принял! – отозвался Омаев и тут же не удержался, чтобы не полюбопытствовать: – Куда нас отправили, товарищ командир? Снова сопровождать груз до Ленинграда? Город же в другой стороне.

Даже через треск эфира он услышал, как усмехнулся Соколов:

– Учиться едем, товарищ младший сержант, искусству танкового боя. Все вопросы на месте, ориентировочное время прибытия пять утра по Москве. Поэтому отбой немедленно!

У всех танкистов в голове крутились вопросы: что это за учения, когда идут боевые действия, фронт в шести километрах и артиллерия вермахта ведет бесконечные обстрелы?

Ни ротный командир, ни они сами, даже комбат танкового батальона не знали о том, какая подготовка была развернута в преддверии наступательной операции под кодовым названием «Северная звезда». По приказу Ставки Верховного главнокомандования прямо в болотистых лесах Ленобласти, практически на границе с вражеской территорией был организован учебный полигон для отработки атакующих действий техники и личного состава. Освободить оккупированную территорию от противника решительными атаками – таков был приказ главнокомандующего товарища Сталина. Приказ сложный для выполнения, так как именно группировку армий «Север» укреплял Гитлер, стягивая сюда все больше и больше техники и военных. Дополнительно всю линию пока еще своей территории фашисты активно укрепляли фортификациями, минными полями, сооружая Восточный вал – оборонительную линию, что тянулась от Идрицы, по реке Великой, по Псковскому и Чудскому озерам до реки Нарва. Такие мощные укрепления, при этом осложненные труднопроходимым рельефом из возвышенностей и болот, были для Красной армии серьезным препятствием. Вермахт, не желая уходить на Запад от второй по важности столицы на советской земле, с каждым днем усиливал оборону. Именно поэтому было принято решение отработать с экипажами бронетанковых войск действия в условиях сложного рельефа, когда приходится преодолевать преграды, настилать переправы, а также выстраивать тактику боя в условиях эшелонирования войск противника. После переправы через Неву войска попадали на линию укреплений, преодолев ее, сталкивались с передней линией огня, потом снова шли германские фортификации, вторая линия обороны противника, и все это на крошечном пятачке в 5–7 километров. На учебном полигоне танкистам, саперам, пехоте, артиллерии предстояло научиться работать вместе, споро, на ходу подстраиваясь под новые условия, действуя как отлаженный часовой механизм.

В тыловой части Ленинградского фронта трудовые резервы совместно с боевыми подразделениями отстроили учебные поля и специальный городок, которые были приближены к реальным позициям противника в болотисто-лесистой местности. Командующий Ленинградским фронтом рисковал, но выводил для проведения учений во второй эшелон передовые подразделения, чтобы те в короткий срок освоили наступательные действия по новым правилам – узкий пятачок земли, плотный огонь противника, массовые противотанковые заграждения.

Сюда, на учебный полигон с времянками-казармами, прибыла рота Соколова. Только постройки, настилы для переправы, имитацию вражеских окопов танкисты даже не успели рассмотреть. Они прибыли в лагерь настолько вымотанными после суток марша, почти перед рассветом, что сил уже ни на что не оставалось. Потому рухнули спать, даже не перекусив, разместившись вповалку внутри танков. Сил копать яму и согревать пространство под днищами машин ни у кого не осталось. Лишь ротный командир, еле держась на ногах от усталости, сдал ящики с документами дежурному в КП. И только потом вслед за членами своих танковых отделений уснул прямо в тесноте танковой башни, бок о бок с боевыми товарищами.

Уже через два часа их разбудил протяжный крик:

– На построение!