Черный подснежник

Возница фыркнул вместо ответа, тихонько присвистнул, и лошади, до этого стоявшие смирно, зашевелили чуткими ушами, застучали копытами и дружно двинулись вперед по дороге, вытягиваясь в вереницу. Их хозяин ловко на ходу запрыгнул в сани, прикрикнул, так чтобы кони понеслись рысью. Танкистам пришлось рассаживаться по машинам в быстром темпе и догонять уходящий обоз. Митрич, который остался в люке вести наблюдение, довольный прогоготал, когда они обходили обоз:

– Ишь ты, маршируют, как солдаты на параде. Вот умная животина!

Сопровождающие «тридцатьчетверки» выстроились в голове и в хвосте обоза, в роте осталось всего две машины, пострадавшую «двенашку» с пробитием пришлось оставить ремонтникам. Оставшихся членов экипажей Соколов взял с собой, им найдется место в других танках. Всегда танковые отделения, рассчитанные на 4 человека, страдают от дефицита кадров, поэтому ребята не останутся не у дел в новом подразделении.

Чтобы не находиться всем вместе в тесных внутренностях танков, почти всех танкистов, кроме мехводов и наблюдающих, ротный отправил ехать в санях. Танкисты были рады неожиданному путешествию таким непривычным способом. Логунов вспоминал, глядя на качающиеся темные крупы, о родной деревне, о поездках на покос вместе с невестой Любашей; рядом его пасынок и земляк, Коля Бочкин, тоже с наслаждением вдыхал знакомый запах сена, терпкий аромат, идущий от парящих в усердном ходу, коней. Матвей Хвалов, который вырос в городе и видел животных так близко впервые, с любопытством смотрел, как же ловко, практически одним движением руки управляются со своим «транспортом» ездовые. Незаметно прошли два часа дороги, от однообразного ритма, тишины леса всех танкистов, измотанных долгим боем, потянуло в сон. Глаза слипались, мягкий шорох копыт и полозьев сливались в ровный убаюкивающий шум. Неожиданно между веток елей мелькнула черная фигура в длинной юбке, перемотанная сверху огромной серой шалью. Первым ее заметил Митрич, который задорно выкрикнул:

– Эй, красавица, давай подвезем. Садись ко мне в машину, тут тепло, чайку тебе сообразим, хлеба с консервой на закуску.

Женщина, испуганная его окриком, вдруг бросилась бежать в глубину леса, путаясь в юбках. Остальные дружно расхохотались:

– Не бегут к тебе невесты, из танка борода старая торчит!

– Дед Митяй, кошкой ее лови, кошкой, – не удержался от шутки Колька.

Старый сержант на смех товарищей не обиделся, лишь утер длинные седые усы, всматриваясь в фигуру беглянки. Неожиданно старик ловко соскочил с «тридцатьчетверки», идущей на малых оборотах по ухабистой дороге, и кинулся следом за почти исчезнувшей за деревьями женщиной. Его резкий бег вызвал новый взрыв хохота и шуток:

– Посмотри, как Митрич жениться хочет, как коршун кинулся на бабу!

– Дядь Мить, ты в деревне остаешься у жены новой, дальше с нами не идешь?!

Митрич же, нагнав фигурку, со всего размаху врезал женщине кулаком по спине, а потом уложил в снег ударом под колени. Танкисты, удивленные его поведением, попрыгали из саней, кинулись бегом на помощь товарищу. Неожиданно женщина оказала яростное сопротивление. В ответ она расквасила старику нос до кровавой юшки, как кошка вскинулась на ноги и снова припустила бежать. Старик в отчаянии стянул валенок, зарядил его в спину убегающей:

– Держи, хватай, ребята! Фриц это переодетый!

Первым оказался легконогий Омаев, только более крупный противник с легкостью отшвырнул худенького чеченца и уже почти исчез в густых кустах, когда Логунов успел тоже его нагнать и огреть мощным ударом по затылку. Черная фигура обмякла и упала в глубокий сугроб, оставшись лежать без движения.

– Убил! – ахнул Колька.

Танкисты сгрудились над лежащим человеком, всматриваясь в замотанное до самых глаз платком лицо.

– Да вроде баба, Митрич, – пробасил Василий. – Ошибочка вышла, местную зашибли, вот дела.

Тут старик вскипел от негодования:

– Да что, я бабу от мужика не отличу?! А ну разойдись, команда вольно!

Сержант ухватился за концы платка и резко дернул назад, от чего шаль слетела в снег и обнажила черную щетину на щеках и коротко стриженную голову.

– Я ж говорил, мужик! – возликовал Митрич. – Немец, фашист переодетый, больше некому, прячутся тут поди или рыскают, вынюхивают все.

Он потряс лежащего за плечо, но тот так и не пришел в себя. Соколов вдруг обернулся, чутко вслушиваясь в звуки вокруг:

– Слышали? Хруст какой-то! Давайте его к саням, там свяжем! В деревню сначала разведка пойдет, надо разузнать обстановку. Для нас засада равна смерти, столько боеприпасов с собой везем.

Они подхватили оглушенного ударом Логунова человека и потащили к саням. На ходу тот застонал, начал крутить головой. Соколов заговорил с ним по-немецки, язык он хорошо освоил еще в детстве, а во время учебы подтянул до разговорного уровня.

– Где ваши сообщники?

В ответ пленный лишь поморщился и зло сплюнул, тогда лейтенант вытащил табельное оружие, приставил его к голове немецкого бойца.

– Или отвечаешь на мои вопросы, или разнесу тебе голову, понял? Где остальные?