Черти поневоле

Тут надо сказать, что Эдик сильно ошибался. На крыше была обезьяна. А вышло так… Когда Лисипицин был директором завода, он с помощью импортного колдуна нашел заброшенный вход в Тридевятое царство. Царство оказалось большое, а главное – богатое.

Лисипицин недолго думая стал сплавлять туда пластмассовые изделия, оплату же требовать золотом и драгоценными камнями. А чтобы никто к заводу и близко не подошел, поставил охрану из братков.

Один из них вел себя настолько скверно и нагло, что Костя при помощи камня чудес превратил его в обезьяну. А Яга наложила свое заклятие, и стала обезьяна жить на крыше и сторожить завод от непрошеных – на ее, конечно, взгляд – гостей.

Обезьяне бросали корм, а она в ответ кидалась камнями. Такая вышла история. К обезьяне быстро привыкли и перестали удивляться. Зато и без особой нужды к заводу не подходили.

– Эй, мужик! – крикнул Эдик, обращаясь к обезьяньей голове. – Где тут Лисипицин живет?

– А ху-ху не хо-хо? – изрекла обезьяна, размахивая длинными волосатыми лапами.

– Фильтруй базар, фраер! – возмутился Серега. – Не то схлопочешь по самое некуда!

Но обезьяна подпрыгнула, затем изогнулась и показала браткам неприличную часть тела.

– Уррр! – оскалилась она. – Ху! Хо!

– Ну ты сейчас получишь! – вскипел Эдик. – Колян, дай ему в глаз!

– Щас, пацаны, только подсадите на козырек! – обрадовался Колян. Он подскочил к козырьку и оказался в опасной близости от стены. Обезьяна только этого и ждала. Тяжелое надкушенное яблоко с хрустом ударило Коляна по макушке и раскололось надвое.

– Вай! – взвизгнул Колян с кавказским акцентом и бросился бежать, но в это время второй огрызок угодил ему меж лопаток. – Уя! – Колян споткнулся и рухнул в пыль.

– Ты че, баклан! – заорал Эдик и тут же с хрустом сомкнул челюсти.

Следующий огрызок угодил ему прямо в рот. С трудом прожевав кислое яблоко, отплевываясь от семечек, шеф поднял кверху полные слез глаза и погрозил кулаком. И тут увидел в обезьяньей руке обломок кирпича.

– Все-все, уходим, – сказал он, пятясь задом. – Но мы еще вернемся и побазарим, блинн!

Шурх! Обломок кирпича прошуршал буквально в сантиметре от бугристого черепа бандита. Братки бросились бежать.

Запыхавшись, они остановились возле небольшого двухэтажного дома. У калитки стоял рыжий мужичок в косоворотке и смазных сапогах. Его козлиная бородка задорно вздернулась вверх, а глаза сверкали каким-то бесовским любопытством. В руках у мужичка была здоровенная метла.

Эдик остановился напротив него и некоторое время переводил дыхание. Наконец он огляделся – не видно ли какой-нибудь новой каверзы – и только тогда спросил:

– Земеля, подскажи, как Лисипицина найти?

Глаза мужичка вспыхнули еще ярче.

– А зачем он вам? – поинтересовался он.

– Да надо привет от одного конкретного пацана передать, – пояснил Эдик.

– Что за пацан? – насторожился незнакомец, и его хитрые глазки опасно прищурились.

– А твое какое дело? – огрызнулся Эдик. – Ты че, всех пацанов знаешь, да?

– Не всех, но кое-кого знаю, – сказал мужичок, испытующе глядя на бандита.

Эдик подошел к незнакомцу вплотную. Ему очень хотелось по-свойски разъяснить этой деревенщине, кто такие конкретные пацаны, но что-то во взгляде мужичка заставило его сбавить обороты, и он просто недовольно сказал:

– Не хочешь говорить, так и скажи!

– Да ладно! – усмехнулся незнакомец. – Знаю я, о ком вы говорите. Кислый, да?

– Точняк! – удивился Эдик. – А ты откуда знаешь? Догадался?

– Ага, – сказал незнакомец. – Лисипицин – это я!

Эдик хотел сказать, что-то вроде: а зачем ты нам мозги целый час компостировал? Или чего лапшу на уши вешал? Но почувствовал вдруг дикую усталость и только махнул рукой.

– Ну что ж… Пойдем поговорим! – предложил Лисипицин и, оглянувшись, открыл калитку.

Они устроились за столом в беседке.

– Значит, говоришь, Кислый привет передавал? – Лисипицин снова усмехнулся. – Как он? Жив еще?

– Да так, – пожал плечами Эдик, – не очень.

– Я так и думал. Кислый всегда был дураком. – Лисипицин забарабанил пальцами по столу. – Ну а вам-то что от меня нужно?

Эдик на секунду замялся, но затем решительно полез в карман и вытащил золотую монету.

– Вот!

Пальцы у Лисипицина предательски дрогнули, он так и впился в монету взглядом, но в руки ее не взял.

– Что это? – Его хитрющая физиономия излучала искреннее непонимание.

– Рыжевье! – процедил Эдик. – Я знаю, что оно отсюда. А ты этим делом занимался!

– Все! – Лисипицин поднялся со скамьи. – До свидания! Я с сумасшедшими не разговариваю.

– Двадцать процентов, командир! Все будет чисто, отвечаю.

– Сейчас я спущу собаку! – пообещал Лисипицин.

– Тридцать процентов! – взмолился Эдик.

– Вон! – холодно повторил Лисипицин, указав бандитам на дверь.

– Сорок! – едва не плача от жадности, простонал Эдик.

Лисипицин ненадолго задумался.

– Семьдесят! – твердо заявил он, не спуская с братков глаз.

– Что?! Это грабеж! Это… это… – Эдик не находил слов.

Некоторое время он беззвучно шевелил губами, под конец схватился за сердце и, с трудом ворочая языком, проговорил:

– Пятьдесят!

– Семьдесят! – упрямо повторил Лисипицин. – Иначе потрудитесь очистить помещение.