Чертова погремушка

Узкая тропинка вела на гору, к заброшенной часовне с провалившейся луковицей. Рядом с ней находился наш семейный участок. Открыв калитку, я вошла в ограду. Могилы требовали ухода, я принесла воды, протерла тряпочкой надгробные плиты, вырвала сорняки и села на лавочку. Обычно я — как и бабушка — разговаривала с родными, веря, что они меня каким-то мистическим образом слышат. Но сейчас слова не шли, и я сидела молча.

Костя редко ходил со мной, жаловался, что кладбища действуют на него угнетающе. А я наоборот всегда испытывала на кладбищах странное умиротворение. Но в этот раз все было не так. Слишком душно, слишком тихо, слишком тревожно. И я вдруг вспомнила старое кладбище в селе Пятиреченском — бывшем Спасо-Преображенском.

То ли ветер подул, то ли на солнце набежало облачко — потемнело и стало холодно. Я зажмурилась и снова увидела себя лежащей на фундаменте разрушенной церкви перед наползающим мраком. А когда открыла глаза, похолодела. Потому что внизу площадку у церкви заливала темная мгла. Она волновалась, как морские волны, мне показалось, что вот-вот услышу шум прибоя. Но тьма бесшумно поползла вверх — ко мне.

Липкий ужас спеленал меня так, что я не могла пошевелиться, не могла закричать, даже глубоко вздохнуть. Наверно, так чувствует себя застигнутый наводнением, когда вода поднимается все выше и выше, подбирается к ногам. Хотя нет, когда стоишь на крыше и вода плещется у самых ног, все равно есть надежда — можно плыть, пока есть силы, можно уцепиться за бревно. А какая надежда у меня, когда рядом замогильный мрак? Бежать? Но куда?

Я вдруг почувствовала такую усталость, что все стало безразлично. Если смерть — пусть будет смерть. Я уже умирала. Теперь уже не страшно.

Тьма рывком подобралась к могильной ограде, просочилась сквозь прутья и остановилась у моих ног. Внизу, у церкви ходили люди. Ходили прямо во тьме, как в тумане, и, похоже, ничего не замечали. Неужели я одна вижу ее?

Между тем тьма угомонилась, она лежала у моих ног неподвижной черной лужей. Только изредка над поверхностью поднимались протуберанцы, они принимали вид карикатурных человечков, которые подобострастно кланялись мне и с плеском плюхались обратно.

«Ты — Царица ночи», — вспомнила я слова дьявола.

Так вот оно что… Оказывается, тьма вовсе не преследовала меня.

После того случая, когда Костя посмеялся над моей будущей грудью, я начала сутулиться, словно пытаясь ее замаскировать. И даже когда опыт показал, что бюст не позор, а богатство, привычка все равно осталась. Но тут мои плечи распрямились сами собой. Царственно распрямились. Я встала и поняла, что весь мир лежит у моих ног.

Я смотрела сквозь тьму — и в то же время видела отражение неба. Только это было совсем другое небо, потому что в маслянистом мраке подрагивали звезды и тонкий серп месяца. Закрыв калитку, я пошла по дорожке вниз — точно так же, как заходила в озеро во время купания. Медленно, шаг за шагом. Вот уже темные волны у самого подбородка. Вдохнула поглубже, и…

И ничего не произошло. Тьма исчезла. Или теперь я была в ней и больше не могла ее видеть? Только вот оказалось, что давно наступил вечер. А может, даже и ночь. По небу густо рассыпались звезды, среди которых прятался тонкий, как состриженный детский ноготок, месяц. Странно, но это нисколько меня не удивило. Я, которая в детстве боялась темноты и до сих пор считала ночь чуждой стихией, теперь чувствовала себя как рыба в воде.

На мой призывный взмах с готовностью затормозила «мазда» с черноусым джигитом за рулем.

— Садыс, красавиц, — подмигнул он, открывая передо мной дверцу.

И я села. Потому что знала: теперь ночь — за меня. Это — мое время.

Джигит плотоядно улыбнулся, сверкнув золотым зубом, и вдруг съежился, увидев ночь в моих глазах. Я назвала адрес, и он судорожно вцепился в руль, не рискуя больше смотреть в мою сторону. И даже деньги не хотел брать, но я бросила купюры на сиденье.

Никита встретил меня в дверях.

— Где ты была, черт возьми? — заорал он. — Первый час ночи. Я тут с ума схожу, не знаю, куда звонить, где тебя искать. Утром ушла — и с концами. И телефон недоступен. У тебя совесть есть?

Я почувствовала, как дрогнули в кошачьем прищуре нижние веки. Он был таким смешным и жалким. Суетится, кричит. Ничтожество. Неудачник. Неужели я чуть не отказалась от исполнения мечты — ради него?!

Наткнувшись на мой пристальный взгляд, Никита отшатнулся в сторону, пропуская меня в коридор. Я бросила сумку на подзеркальник, влетела в гостиную и вплотную подошла к зеркалу маминого шифоньера. Руки на стекло, глаза в глубину. Ну же, ну!!!

Мое отражение начало расплываться, но тут раздался телефонный звонок.

— Проклятье!

Гладкая поверхность зеркала не отражала ничего, кроме моего искаженного злобой лица, кресла, окна и края обеденного стола.

— Да! — рявкнула я в трубку мобильника, больше всего желая разбить его об стену.

— Ленка, где ты шляешься? — радостно завопил Костя. — Я тебе весь день дозвониться не могу. Поздравь нас, мы беременны!

Глава 11 Время собирать камни. Часть 1

Время собирать камни