Четверть века назад. Часть 2

— Ахъ нтъ, еще цлыхъ тридцать верстъ, и отвратительной дороги…

— Ну, мужъ вашъ что? не давъ ей продолжать спросилъ, онъ опять.

Она искоса глянула на него, и слегка приподняла плечи:

— Все то же, — въ клуб, въ Парк, у Цыганъ, est-ce que je sais?

Онъ все внимательне глядлъ на нее.

— А вы все такъ же милы, другъ мой! тихо пропустилъ онъ на бархатныхъ нотахъ своего голосоваго регистра.

Лицо молодой особы сложилось опять въ жалобно-забавную гримаску; маленькіе, блые, ровные зубы сверкнули промежъ, раскрывшихся, заалвшихъ губъ.

— Стара стала, третій годъ замужемъ, не шутка! молвила, она улыбаясь.

— Опытъ пріобрли за то! проговорилъ онъ самымъ серіознымъ тономъ.

Она еще разъ подняла на него глаза, и страннымъ упрекомъ зазвучалъ ея голосъ:

— Для этого не нужно было и замужъ выходить. Вы чему не научите!

— Ахъ, Зиночка, для чего вы такія жестокія слова говорите! расхохотался на это откровеннйшимъ образомъ московскій Донъ-Жуанъ.

Она… она засмялась тоже…

Вальковскій вернулся къ нимъ съ отвтомъ, что «никого и никакихъ лошадей нтъ, и не бывало».

— Боже мой, какая скука! вскликнула молодая женщина, — каково мн будетъ теперь ждать, быть-можетъ до ночи, въ этой salet'e!..

— Нечего длать, пойдемте, предложилъ ей тутъ же Ашанинъ, — можетъ-быть найдемъ нумеръ почище!

— Юбошникъ проклятый, тьфу! чуть не громко крикнулъ имъ въ слдъ «фанатикъ», плюнулъ, и отчаянно махнулъ рукой.

«Барабанщики» все неотразиме «били зорю въ его желудк», — а Ашанинъ, какъ ушелъ съ прізжею дамой, такъ и пропалъ… Вальковскій отправился отыскивать его на верхъ, въ гостиницу, и не нашелъ. Онъ ршилъ наконецъ не ждать его, и веллъ подавать себ «обдъ», состоявшій изъ миски щей, какой-то котлеты, безпощадно посыпанной петрушкой, и двухъ бутылокъ пива, которыя «фанатикъ», съ досады на пріятеля, выпилъ одну за другою.

Онъ кончалъ когда явился наконецъ улизнувшій красавецъ, неся на лиц свое обычное, не то насмшливое, не то побдное выраженіе, давно и хорошо знакомое Вальковскому.

— А ты, уродина, смялся онъ, — такъ и не дождался меня?…

— А то какъ еще? буркнулъ тотъ: — околвать изъ-за тебя?…

— Ну, и прекрасно сдлалъ..! Принеси, братецъ, что-нибудь пость! обратился Ашанинъ къ слуг.

Онъ торопливо принялся за поставленныя предъ нимъ все т же щи.

— Съ кмъ это ты теперь въ прятки вздумалъ? все тмъ же звремъ прохриплъ Вальковскій.

— А ты не знаешь?… Зиночка Кошанская бывшая, за Смарагдова вышла… не помнишь разв, три года назадъ, я теб подробно разказывалъ…

— Не мало твоихъ такихъ сказовъ было, обо всхъ не вспомнишь… А ты вотъ скажи, когда лошадей-то запрягать? Давно выкормили, седьмой часъ въ исход. До Гундурова-то, сказываютъ, цлыхъ двадцать пять верстъ отсюда, вдь засвтло не додемъ,

Ашанинъ долъ, вскочилъ.

— А ты погоди маленько, Ваня, голубчикъ, заговорилъ онъ вдругъ нжненькимъ кошачьимъ, ласкательнымъ голосомъ, — додемъ, непремнно додемъ, прелесть моя. Ты только потерпи немножко, потерпи, Ваня, я сейчасъ, сейчасъ!..

Вальковскій не усплъ открыть рта какъ онъ уже исчезъ изъ комнаты.

Часы летли, лошади за «Зиночкой» все не приходили. Ашанинъ все также продолжалъ играть съ нею «въ прятки»… Желчныя пятна успли за это время покрыть все угреватое лицо «фанатика»…

Глубокая ночь стояла уже на двор когда наконецъ, ругательски ругаясь, ползъ онъ въ поданную имъ коляску вслдъ за Ашанинымъ, хохотавшимъ до упаду отъ его гнва, и отъ веселаго воспоминанія только что пережитаго имъ новаго эпизода въ своей безконечной любовной эпопе…

XXIX

Es denkt der Mensch die freie That zu thun,-

Umsonst…

Schiller Wallensteins Tod.

Недли три посл представленія Гамлета въ Сицкомъ, въ одно прекрасное утро доложили князю Ларіону что къ нему пріхалъ исправникъ «съ порученіемъ», и проситъ дозволеніе явиться.

— Проси, сказалъ князь нахмурясь, вспомнивъ невольно объ этомъ представленіи и о той «презрнной двчонк».

Толстый Елпидифоръ вошелъ съ видомъ серіознымъ и холоднымъ (выходъ его дочери замужъ за богатаго человка и завоеванное имъ личное расположеніе къ нему его прямаго начальства чрезвычайно подняли въ немъ чувство собственнаго достоинства), отвсилъ хозяину офиціальный поклонъ и, вынувъ изъ кармана письмо запечатанное большою гербовою печатью, положилъ его на столъ предъ княземъ.

— Получилъ въ казенномъ пакет, съ приказаніемъ лично доставить вашему сіятельству, проговорилъ онъ съ оттнкомъ намренной сухости въ интонаціи (безъ того-молъ ты, конечно, меня у себя бы не видалъ!).

— Очень вамъ благодаренъ! еще суше отрзалъ князь.

Елпидифоръ поклонился еще разъ, обернулся со свойственною грузному тлу его прыткостью, и вышелъ тутъ же изъ комнаты.

Письмо было отъ графа и поразило князя Ларіона неожиданостью своего содержанія: