Четверть века назад. Часть 2

— Cela m'est 'egal! Если онъ не согласится жить въ Петербург, я туда переселюсь и безъ него. Avec mon nom, ma fortune, у меня тамъ не послдній домъ будетъ, и съ поддержкой графини и ея брата, вс ко мн прідутъ, вс, m^eme la Cour!..

— Князь опекунъ и попечитель вашихъ дтей, замтилъ насупливаясь Зяблинъ.

— Братъ графини можетъ такъ устроить что Ларіона смнятъ! фыркнула совсмъ ужь расходившаяся барыня.

«Бригантъ» молчалъ.

— Вы ршились? спросилъ онъ затмъ.

— Что?

— Перехать въ Петербургъ во всякомъ случа?

— Конечно! воскликнула она. — Я ни за чтф ужь другой зимы dans ce trou de Moscou не проведу.

Онъ вздохнулъ еще разъ, уже съ особою значительностью.

— Мн очень жаль! пропустилъ онъ точно изъ желудка.

— Почему вамъ жаль, mon ami? пожелала она узнать, сентиментально и съ нкоторою тревогой воззрясь на него. — Разв вы также туда не передете?

— Зачмъ? И онъ отвернулъ глаза къ окну.

— Зачмъ? повторила тономъ нжнаго упрека, впрягая въ него круглые зрачки свои, Аглая. — Такъ я ужь… je ne suis plus rien pour vous… Eug`ene?…

«Eug`ene» вздохнулъ въ третій разъ.

— Я давно привыкъ къ битвамъ и обманамъ жизни, заговорилъ онъ, разочарованно улыбаясь и воскрешая въ лиц своемъ и склад рчи весь пошибъ своего былаго Печоринства, — давно знакомъ съ женскимъ сердцемъ, и знаю какъ ничего ему не стоитъ ставить въ вину другаго свою собственную измну… или прихоть, извините меня, княгиня?… Вы приглашаете меня слдовать за вами на берега Невы…

— Mais pourquoi n'у viendriez vous pas, mon ami!

Онъ остановилъ ее рукой.

— Я знаю этотъ городъ! И я когда-то былъ на этой сцен, въ этомъ вихр, который зовется петербургскимъ свтомъ… И я не прошелъ тамъ незамченнымъ, смю сказать, мои успхи… Но къ чему упоминать объ этомъ? Я всегда другаго искалъ… Мн скоро опостылили эти «образы бездушные людей, приличьемъ стянутыя маски»… Я ухалъ въ страну гд одн горы и жужжаніе вражьихъ пуль, ухалъ на Кавказъ… Судьба перенесла меня затмъ «dans ce trou de Moscou», какъ вы презрительно выражаетесь, хотя именно тутъ, въ этой ям суждено было встртиться нашимъ двумъ жизнямъ…

Никогда еще такъ много — но и внушительно же какъ за то! — не говорилъ «бригантъ», и Аглая Константиновна глядла на него съ глубокимъ восхищеніемъ; она гордилась счастливымъ выборомъ своего сердца…

— Comme vous parlez bien, mon ami! вздохнула она, устремляя глаза въ потолокъ. — Но вы можете tout aussi bien жить въ Петербург какъ и въ Москв! настаивала она на своемъ.

Горечь человка познавшаго тщету земныхъ обольщеній изобразилась вторично на лиц «бриганта».

— Княгиня, началъ онъ опять, и уже нсколько въ носъ, — я мечталъ о неразрывномъ союз этихъ двухъ жизней нашихъ, о тихой пристани, гд посл бурь сердце мое могло бы отогрться у сердца любящей женщины. А вы меня въ Петербургъ зовете, гд одна суета тщеславія, гд посреди вчнаго «шума мірскаго» такъ легко забыть преданное сердце друга…

— Забыть васъ, Eug`ene? визгнула въ отвтъ Аглая, — oh, jamais, mon ami, jamais!

— Мн не зачмъ въ вашъ Петербургъ, княгиня, язвительно заключилъ Зяблинъ, — для меня нтъ тамъ роли, нтъ положенія! Я отсталъ отъ всякихъ служебныхъ отличій… и наконецъ, самыя средства мои… Онъ провелъ трагическимъ листомъ рукой по лицу: — оставьте же меня одинокимъ въ моемъ углу допить до дна чашу страданій!..

И съ этими словами «бригантъ» поднялся со своего кресла и направился къ двери.

— Куда же это вы, mon ami, куда? крикнула ему вслдъ Аглая.

— Нтъ, ужь позвольте, отвтилъ онъ въ полоборота, — разговоръ этотъ слишкомъ взволновалъ меня!..

И онъ исчезъ за портьерой.

Аглая Константиновна озабоченно закачала головой и задумалась.

— Il faudra payer ses dettes, а иначе я рискую de le perdre pour toujours! заключила она вслдъ за этимъ размышленіемъ, и вздохнула уже такъ что что-то опять крякнуло въ ея корсет. — Только бы ужь не слишкомъ много было у него этихъ долговъ! тутъ же сказала себ разчетливая барыня, и съ новою озабоченностью на многодумномъ лиц принялась усиленно опахивать себя веромъ.