Четверть века назад. Часть 2

Оба пріятеля Гундурова одинаково это всего сердца желали ему успха, хотя и руководились при этомъ не совсмъ одинаковыми побужденіями. Донельзя распущенный въ нравственномъ отношеніи, но искупавшій свои слабости дйствительно «золотымъ», какъ говорила Софья Ивановна, пылкимъ и великодушнымъ сердцемъ, Ашанинъ не имлъ ничего иного въ виду при этомъ какъ счастіе друга, котораго онъ любилъ какъ брата и глубоко уважалъ какъ человка. Искренній «фанатикъ» театральнаго искусства, Вальковскій таилъ вмст съ тмъ подъ своею, весьма часто намренною, грубостью не мало что говорится «хитростцы» и практическаго разчета. Онъ любилъ Гундурова по своему, за «охоту и талантъ» его ко сцен, и въ брак его съ двушкой имвшею принести мужу въ приданое такое огромное состояніе какъ княжна видлъ прежде всего ту выгоду которую самъ онъ, Вальковскій, въ случа такого приращенія земныхъ благъ у пріятеля, могъ извлечь для себя какъ по части устройства всякихъ будущихъ «театриковъ» такъ и относительно грядущаго размра тхъ вспоможеній всякаго рода которыми онъ искони привыкъ пользоваться со стороны обоихъ своихъ пансіонскихъ товарищей… На этомъ основаніи онъ гораздо боле Ашанина волновался заботой объ исполненіи желаній Гундурова, и очень часто, самъ не подозрвая того, оскорблялъ нашего героя въ его чистомъ и благоговйномъ чувств ко княжн Лин.

— Послушай, братъ, говорилъ онъ ему озабоченно на другой день посл полученія ея письма въ Сашин,- я всю ночь продумалъ о твоихъ обстоятельствахъ, и пришелъ къ тому что нечего намъ тутъ всмъ киснуть когда настоящее дло длась треба!

— Какое это такое «настоящее дло»? спрашивалъ Сергй.

— А такое что колибъ эта лядащая фря, княгиня, захотла дочь силой въ Питеръ везти, такъ вдь и мы можемъ ей такой камуфлетъ подпустить… Я все сообразилъ подробно. На козлахъ ямщикомъ — я. Весь этотъ аллюръ ихній знаю я теперь до тонкости, то-есть въ самомъ настоящемъ вид изображу, не отличить! Володька — лакеемъ. Мы же и свидтели. Подкатываемъ ночью къ саду;- она тамъ ждетъ. Живо, въ коляску, валяй въ Анцыферово, — село тутъ есть, двадцать верстъ, все это разузналъ я до ниточки, а въ сел-то попъ Гаврило, пропойца и шельма изумительнйшая, за сто цлкашей козла съ козой обвнчать готовъ, говорятъ, а не то что…

— Ты самъ не знаешь что говоришь, Вальковскій! вскликнулъ весь вспыхнувъ Гундуровъ.

— Экая дубина, экая безобразйна! расхохотался тутъ же бывшій Ашанинъ;- и вдь изъ того онъ это все изобрлъ въ дурацкой голов своей чтобъ ему ямщикомъ молодцомъ на козлахъ сидть, въ клыкъ свой кабаній соловьемъ свистать… А что, Ваня, «Маргоренька-то къ гусару ушла»? закончилъ онъ вопросомъ которымъ преслдовалъ его съ утра до вечера, съ самаго дня встрчи ихъ въ город.

Вальковскій, само собою, ругнулъ его, плюнулъ, и отошелъ.

А вечеромъ сидли они опять вс трое за вечернимъ чаемъ у стола, за которымъ Софья Ивановна въ круглыхъ очкахъ на носу вязала какое-то одяло, и восторгались Ромео и Юліей, въ появившемся въ ту пору въ одномъ изъ повременныхъ изданій перевод этой драмы на русскій языкъ. Такія чтенія Шекспира, начатыя по мысли тетки Гундурова, видвшей въ этомъ лучшее средство развлекать Сергя отъ муки и тревогъ его личныхъ помысловъ, соединяли каждый вечеръ Сашинское общество, и часто заставляли засиживаться его далеко за полночь. Сама Софья Ивановна, сохранившая подъ сдыми волосами всю горячую впечатлительность молодости, увлекалась до слезъ геніальными красотами поэта и просила чтеца продолжать, забывая первая что обычный часъ ея отхода ко сну давно отзвонилъ во всхъ комнатахъ дома. Гундуровъ, душевное состояніе котораго такъ близко подходило къ тому страстному возбужденію которымъ исполнено все существо молодаго Веронца Шекспира, находилъ для передачи его рчей звуки глубоко потрясавшіе его слушателей, и отъ которыхъ самъ онъ иной разъ пьянлъ и замиралъ въ неизъяснимомъ восторг, или растрогивался до рыданія въ горл. Посл каждой нсколько значительной сцены начинались толки, комментаріи, споры. «Фанатикъ» сжималъ кулаки и зубы чтобы не ругнуться отъ избытка восхищенія въ присутствіи импонировавшей ему Софьи Ивановны. Ашанинъ, неустанно тшившійся имъ и преслдовавшій его все тми же незлобивыми насмшками, всячески поджигалъ и вызывалъ его энтузіазмъ на какую нибудь забавную выходку.

— Да говорилъ онъ однажды, — Ромео несомннно первая изъ первыхъ молодыхъ ролей какія только существуютъ на театр!

— Первющая! подтвердилъ Вальковскій, сіяя непомрно раскрытыми глазами.

— Вотъ бы теб попробовать себя когда-нибудь на ней Ваня? невиннйшимъ тономъ продолжалъ за этимъ красавецъ.

— Вдь ты не дашь, Володенька? возразилъ на это тотъ голосомъ исполненнымъ такого страстнаго внутренняго желанія, униженной мольбы и страха за отказъ что все кругомъ разразилось неудержимымъ хохотомъ.

— А вотъ вы, въ самомъ дл, возьмите, прочтите намъ что-нибудь изъ роли Ромео, Иванъ Ильичъ, молвила Софья Ивановна, принимая тутъ же серіозный видъ и грозя пальцемъ Ашанину:- Владиміръ Петровичъ не одинъ здсь судья!