Четыре встречи

Женщины любят ушами. Но странное дело, мужчи-ны, – нет, чтобы прислушаться к проверенной истине, – упорно отстаивают право быть грубыми и безъязыкими. Алексей одаривал комплиментами щедро и проникновенно. Где разница между искренним словом и обычной галант-ностью, – Марина не понимала, и добросовестно ринулась перетряхивать свою душу. Смешная? Насколько смешной бывает глупость (есть же «абсурдный» юмор), – пожалуй. А вот остальное...

– Вы уверены? – с недоверчивостью спросила она.

– В чем?

– Что милая, нежная?

– Думаю, уверен, – с нарочитой серьезностью отве-тил он, с еле сдерживаемой улыбкой вглядываясь в темные внимательные глаза. – И это идет тебе больше, чем всякие строгости. «Выкаешь» вон... Зачем? Чтоб опять отдалить-ся? От меня? От себя? И уловив выжидательное молчание Марины, вернулся к вопросу о коварстве. – Понимаешь, человек иногда поступает так, как требует его природа, душа, жизнь. Поступает, потому что поступает. Потому что поступи он иначе, это будет не он. И как узнать, когда че-ловек поступает по случаю, а когда по природе? Вот и по-лучается, что судить-то и нечего, и некого. – Любовался он на ее спокойные, мягкие губы...

– Прибываем через десять минут! Вниманию пасса-жиров! Прибываем... – голосила Инна-Нина на весь вагон.

– Марин, ты сейчас куда? – Алексею не хотелось расставаться с этим утром, с этой встречей, с этим странным разговором, и он искал, как продолжить его за пределами купе.

– На заводе отмечусь и домой. А вечером в институт.

– А может, ну его? Отметимся завтра, на вечернем день пропустить не страшно. А мы съездим куда-нибудь, погуляем.

Марина отрицательно помотала головой: ей этих счастливых мгновений на всю жизнь хватит, потому что много ли, мало ли, – счастье есть счастье. Стоит о нем вспом-нить, и вся душа озаряется, и силы прибывают, и можно жить дальше. Такими мгновениями не рисковать – доро-жить надо. Хотя и достались они ей нечестно. Что уж тут!

Поезд, словно вторя ее мыслям, проскрежетал тя-жело и неодобрительно, сбросил ход и дернулся, уткнув-шись в асфальтовую подушку вокзала. Марина рванулась   к купейной двери, но Алексей придержал:

– Знаешь, Мариш, нам теперь никуда друг от друга не деться. Явно, тайно, каждый день, через годы, разбе-гаясь и сталкиваясь, мы все равно будем встречаться, пересекаться, возвращаться. Это я тебе как физик говорю.

Марина едва заметно улыбнулась, ласково погладила его челку, щетинистую щеку, скользнула взглядом по его гу-бам и вылетела из купе; а дальше чуть ни бегом понеслась  по перрону, то ли в метро, то ли на остановку, – только бы подальше от Алексея, от путаницы снов и пробуждений.

Глава 11. Рутина

Судьба судьбой, а рутину в сторону не отложишь, – ей ежедневная пища нужна: время, силы, задачи, и лучше, чтобы все катилось ровно, без сбоев. Однообразие скучно-вато, но экономит... да кто его знает, что оно экономит! Алексей старался жить привычно, обыденно, но душа была не на месте. Марина снова пропала. Как приехали из Энска, расстались на вокзале, так и не виделись. Он придумывал себе дела в ее отделе, высматривал высокую фигурку на про-сторах заводской территории, поджидал в проходной, у ал-лейки, у входа в институт. Тщетно.

Ходили слухи, что она уволилась тихо, быстро, чуть ли ни тайком. Почему, – никто точно не знал, говорили,    по семейным обстоятельствам.

Оставалось только гадать, зачем была эта встреча, что он должен был понять, почувствовать, и сбылось ли предначертание. Порой казалось, что все случилось, а он не понял, в чем это «все». Порой разгоралась надежда, что ничего еще не произошло, а значит, они снова встретятся. Когда-нибудь. А пока... Пока он слушал пошловатые анек-доты жены, восхищался благородностью и смелостью ищущих женских натур, мучаясь от аллергии на косметику или засиживался допоздна в дебрях металлических шкафов.

___

Часть III. Встреча третья

Глава 12. Васильевский остров

«Ни страны, ни погоста не хочу выбирать,

На Васильевский остров я приду умирать»⁶ ,