«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время)

Практика, стихийно складывавшаяся на протяжении почти двух десятилетий, лишь во 2-й пол. XIX в. получила нормативное закрепление: 23 февраля 1855 г. было издано «Высочайше утверждённое положение Сибирского комитета о порядке избрания старших султанов в казахской степи», в соответствии с которым на должности волостных и окружных султанов официально могли выдвигаться претенденты нечингизидского происхождения при условии, что они обладали званием офицеров российской армии, либо уже имели опыт службы в волостных или окружных правлениях, либо иначе были отличены имперскими властями[354]. В дополнение к Положению от 23 мая 1860 г. было принято «Заключение Совета общего областного управления сибирскими киргизами о новых правилах избрания волостных управителей», инициированное западносибирским генерал-губернатором Г. Х. Гасфортом, уточнившее и расширившее правила, содержавшиеся в предыдущем Положении. Отметив, что хотя, согласно ранее изданным предписаниям, волостными султанами должны были в обязательном порядке становиться султаны по происхождению, причём преимущественно — из сыновей прежних волостных султанов, Совет констатировал, что далеко не во всех волостях имеются султаны-Чингизиды, в результате чего соблюдение такого предписания затруднительно. В связи с этим в «Заключении» было подтверждено право лиц несултанского происхождения на занятие должностей волостных султанов при условии, что они отвечают требованиям, установленным в Положении 1855 г. Более того, совет констатировал, что уже практически с самого открытия округов число волостных султанов в них чингизидского и нечингизидского происхождения было примерно равным (43 — султанского и 33 несултанского происхождения), тогда как к моменту принятия «Заключения» потомков Чингис-хана среди волостных султанов было всего лишь 11, а представителей «чёрной кости» — 62![355] Параллельно происходило ограничение и налогового иммунитета представителей «белой кости»: в соответствии с Положением Сибирского комитета 1831 г. члены семейств Вали и Букея, ханов Среднего Жуза, сохраняли права не платить ясак лишь с первой тысячи принадлежащих им лошадей, 1500 быков и 1500 баранов, тогда как всё поголовье, превышавшее эти цифры, облагалось налогом на общих основаниях[356]. В результате в Казахской степи фактически начала складываться новая казахская элита, чьи права и привилегии основывались уже не на происхождении, а на личных заслугах перед русским монархом, за которые они награждались имперскими чинами, званиями, орденами и медалями.

После принятия положений 1867–1868 гг. казахские султаны-Чингизиды лишились возможности занимать должности окружных и волостных султанов (пусть даже и путём соперничества на выборах с представителями «чёрной кости»). Более того, были отменены привилегированное положение потомков Чингис-хана, в частности, налоговый иммунитет. Во «Временном положении об управлении в Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской областях» от 21 октября 1868 г. содержался исчерпывающий перечень лиц, которые освобождались от уплаты налогов:

«§ 186. Льготы от платежа кибиточного сбора и других повинностей, дарованные семействам покойных хана Ширгазы Айчувакова и султанов Баймухамета Айчувакова, Ахмеда и Арслана Джантюриных, равно как и семействам киргизов, убитых и раненых в 1844 году в отряде, действовавшем против мятежного Султана Кенесары Касымова, остаются в своей силе.

§ 187. От платежа кибиточного сбора освобождаются также потомки бывших ханов Валия и Букея, по прямой линии, пользовавшиеся льготами от платежа ясака за определённое число скота»[357].

Таким образом, большинство казахских султанов было приравнено по статусу к основной массе казахского населения, проигрывая в правах и привилегиях даже представителям менее знатных родов, но отличённых российскими чинами или наградами. Учитывая, что далеко не все казахские султаны обладали и значительным состоянием, подобные изменения их статуса имели для них весьма негативные последствия, заставив ряд султанов более активно участвовать в деятельности органов волостного управления, либо же делать карьеру на российской службе.

Далеко не многие представители достигли высокого положения в имперской чиновной иерархии. Тем не менее, известно несколько казахских султанов, дослужившихся до высоких военных чинов. К ним относятся, в частности, генерал от кавалерии султан Гази Валиханов (был также членом Русского географического общества)[358], полковник Губайдулла Джангиров (князь Чингиз), проявивший себя отважным воином и полководцем во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг.[359], Чокан Валиханов, дослужившийся до звания штабс-ротмистра, однако более известный как учёный и разведчик[360].