«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время)

Надо сказать, что некоторые среднеазиатские государи старались всячески сократить число частных владений, статус которых определялся мусульманским правом. Наиболее часто страдали владетели мульков — особенно тех, которые обладали налоговым иммунитетом (мульк-и хурр). Так, например, правители позднесредневековых среднеазиатских государств (особенно Бухарского эмирата) неоднократно пересматривали права владельцев мульк-и хурр, упраздняя одни владения и сокращая привилегии других[638]. Нельзя не увидеть в подобных действиях отражение чингизидской традиции, согласно которой каждый новый хан, вступая на престол, пересматривал пожалования своих предшественников и мог либо подтвердить, либо отменить их[639].

Кроме того, в течение ряда веков продолжали сохранять своё значение такие специфические формы иммунитетных землевладений монгольского происхождение, как тарханы и куруки. Так, известны тарханные ярлыки ещё хивинских ханов XVIII в. Ильбарса (1728 г.) и Нурали (1767 г.), которые подтверждали налоговый иммунитет земельных владений потомков Надр-Мухаммад-шайха, возводившего свой род к пророку Мухаммаду[640]. Куруки же использовались тюрко-монгольскими правителями ещё в XIX в., поскольку представляли собой весьма удобное средство для увеличения земельных владений ханов. Так, например, ещё кокандский хан Худояр, правивший в сер. XIX в., весьма широко пользовался правом превращения тех или иных земельных участков в куруки, завладевая то островами-отмелями, то общинными пастбищами[641].

Таким образом, как видим, чингизидское право играло значительную роль в самых различных сферах правоотношений в среднеазиатских ханствах XVI — нач. ХХ в. Несомненно, более подробный анализ его значения в каждой из этих сфер, равно как и соотношение его не только с мусульманским, но и с обычным правом представляется весьма перспективным направлением дальнейших исследований.

§ 6. Возрождение древних обычаев или сохранение «чингизова права»? Эпоха кодификаций в тюрко-монгольских государствах [642]

Правовое развитие средневековых тюрко-монгольских государств изучено крайне неравномерно. У нас имеются определённые сведения о праве Монгольской империи XIII–XIV вв. — Великой Ясе Чингис-хана и определённом количестве ханских ярлыков (указов), после чего наступает своего рода «тёмный период», охватывающий конец XIV и XV в.: о праве государств — преемников Монгольской империи имеются только самые отрывочные сведения.

В то же время начиная с XVI в. имеет место настоящее возрождение тюрко-монгольского права, причём — в форме объёмных кодификаций, охватывающих различные сферы правоотношений. При этом этот процесс практически одновременно происходит в тюрко-монгольских государствах кочевого типа — Монгольском и Казахском ханствах. Представители различных наук и дисциплин (правоведы, историки, востоковеды, источниковеды и даже филологи) неоднократно обращались к изучению монгольских и казахских правовых сводов, однако, насколько нам известно, до сих пор не поднимался вопрос о причинах появления правовых кодификаций именно в рассматриваемый период времени. А применение метода сравнительно-правового исследования (а именно — синхронистического анализа) позволяет утверждать, что работа по кодификации права началась в Монголии и Казахстане приблизительно в одно и то же время и, предположительно, по одним и тем же причинам.

Выбор казахов и монголов для сравнения права обусловлен тем, что эти народы и созданные ими государства представляют собой два варианта правопреемства империи Чингизидов. С одной стороны, в их развитии имеется много сходных черт (кочевой образ жизни, сосуществование древних языческих верований и новой религии — одной из мировых, впоследствии — завоевание оседлой империей), с другой — присутствуют определённые различия (казахи приняли ислам, монголы — буддизм; Казахстан оказался под русским владычеством, Монголия — под китайским). Соответственно, и право этих народов имеет как сходные черты, так и значительные отличия.