Читаем Читанка для Мануеля полностью

— Це ж успіх, — усміхнувся Маркос. — Навіщо й далі ходити в храми сьомого мистецтва, якщо є автобуси й кав’ярні. Кав’ярні не дуже вигідні, бо, по-перше, там усі галасують і дуже високий рівень децибелів, крім того, я не знаю, чому люди звертають меншу увагу, коли їм заважають під час споживання пива або чинзано, ніж серед кіносеансу, треба вивчити це питання. Натомість

— Я й досі маю три гіпогейні квітки, — погрожував Лонштайн, — одну з жовтого паперу, а другу з білого, але, признаюся, з такими плямами, що, як сказали б

на якомусь маршруті, скажімо, 94-му, який пишається, що в нього найвишуканіша дрібнобуржуазна клієнтура, Люсьєн Верней — справжній фахівець і вже навчив своєї техніки Патрісіо, Сусанну та інших, що протестують більш-менш усюди. Передусім дзвінок перед зупинкою, цілком коректно (вже не кажучи про те, що він ошатно вбраний і має книжку або портфель під пахвою, щоб справити враження інтелектуала), і коли буф-мастодонт гальмує, тручись об тротуар, Люсьєн Верней підступає до водія і простягає йому руку. Водій дивиться холодними очима або (варіант) робить жест, який можна перекласти як

Якого біса

Ет

Якийсь божевільний чи ідіот

Краще запхай свою руку

проте Люсьєн Верней має на обличчі майже пасторальну усмішку, щось на кшталт супу з літер для слухняної дитини, годі опиратися такій невинній усмішці, рука й далі протягнена і сподівається руки чесного водія, що починає (на вибір) червоніти, зеленіти, чорніти, сіріти, а потім


— Я хотів подякувати вам за приємну поїздку, — каже Люсьєн Верней. Не варто клопоту переказувати відповіді, бо навіть Маркос не хоче називати їх. Люсьєн Верней: «Ви ведете машину з таким чуттям відповідальності, яке цієї пори виявляють не всі водії». Або: «Я не можу вийти з автобуса, не засвідчивши вам своєї вдячності». Або: «Я б ніколи не дозволив собі закінчити цю поїздку, не заявивши публічно про насолоду, отриману під час поїздки з вами, і прошу вас передати цю вдячність управлінню громадського транспорту». Варіанти реакції: 1) кінець контакту, покинуте сидіння, катапультування на тротуар; 2) запінені вуста; 3) смертельна блідість і тетанічні корчі тіла й кінцівок. Підваріанти environment (надто літні дами й кавалери ордена Почесного легіону): Викличте поліцію / Уже немає поваги (підваріанти другого ступеня: …релігії) / Така нинішня молодь, побачимо, до чого ми дійдемо / Здається, ми запізнимось у контору (численні інфраваріанти) / Лайки й погрози. Побачивши це все, кондуктор виходить зі скляної кабінки позаду й суне вперед, і то саме тоді, коли Люсьєн Верней — з хронометром в очах — востаннє вкрай шанобливо вітає свого вірного служника і опускається на дві сходинки, де вже починається територія, на яку жоден функціонер з управління громадського транспорту не ступить і не тупотітиме ногами, бо його повноваження, й таке інше.


— Це все дуже добре, — сказав я Маркосу, — але позавчора в Ліллі один хлопець спалив себе живцем, протестуючи проти ситуації у Франції, і це вже другий у цій країні, але треба додати ще й тих, про кого ти знаєш із закордонних телеграм. Тобі не здається, що з огляду на такі речі…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза